Возлюбленная виконта

С другой стороны, ему, как и Рсйфу, они могли нравиться. Что он говорил о нижнем белье? Оно предназначено для наслаждения обоих? Насколько он похож на своего брата? Наверное, все мужчины одинаковы, когда дело доходит до плотских наслаждений. А если так, он будет чувствовать то же самое, что и Рейф, рассказывавший ей о своих ощущениях. Только Эллиотт не дойдет до такой жестокости, чтобы поносить ее за неуклюжесть, неосведомленность и отсутствие утонченности. Он слишком хорошо воспитан, чтобы говорить о том, что она беременна. Тем не менее, будет думать об этом.

Она вздохнула, прижалась лбом к красивому столбику кровати, доходившему почти до потолка. Ее ожидало столько забот, предстояло научиться многому.

— Арабелла?

Она обернулась. Эллиотт возник из потайной двери, которую она прежде не заметила. Покрытая тканью, дверь сливалась со стеной. Должно быть, вела в его покои. На нем был длинный голубой халат, рубашка раскрылась у шеи, обнажая черные волосы. Белла почувствовала желание и ухватилась за столбик кровати двумя руками. Поразилась силе неожиданной реакции.

— Эти комнаты пришлись вам по вкусу? — Эллиотт вошел и закрыл за собой дверь. Та щелкнула, заставив Беллу вздрогнуть.

— Да. Они чудесны.

Его брови взмыли вверх, на его губах мелькнула озорная улыбка.

— Они роскошны. Слишком… розовые. — Белла промолчала о том, что так в ее воображении выглядят бордели.

— Да, розовые, — согласился он. — Это не ваш цвет. Можете изменить здесь все по своему усмотрению.

Казалось расточительным производить изменения в покоях только потому, что бледно-розовый цвет придавал им полинявший вид. Конечно, и он заметил это. Белла напоминала себе, что такая обстановка служит для удовольствия его светлости, чтобы выделить женщину в этой мягкой роскошной шкатулке. Она должна выглядеть здесь лучшим образом. Наверное, она сделает гостиную более удобным местом для собственного уединения.

— Спасибо.

Белла крепче обхватила руками столбик кровати, когда Эллиотт подошел ближе, бесшумно ступая по толстым коврам в сафьяновых тапочках. Кругом царила тишина, точно во сне. Только ее сердце стучало так громко, что казалось, он слышит и чувствует, как к ее вискам приливает кровь.

Эллиотт остановился рядом. Белла заметила, что он побрился, уловила легкий запах одеколона.

— Вы похожи на привязанную к столбу деву, которая ждет, когда ее спасут от дракона, — сказал он. — Наверное, забавная игра, но, думаю, она нам сегодня не пригодится. — Его взгляд стал тяжелым от предвкушения удовольствия. Белла поежилась, чувствуя нечто среднее между страхом и чем-то пока неведомым. Эллиотт приподнял бровь. — Возможно, я и есть тот дракон?

— Отнюдь нет.

Она отпустила столбик кровати и не знала, куда девать руки. Эллиотт разрешил затруднение, взяв ее за руки, и привлек к себе. Видимо, собирался поцеловать ее в губы, но его уста нашли изгиб между ее шеей и плечом и застыли на мягких оборках кисеи. Белла чувствовала его горячее дыхание. Его язык стал еще горячее. Вскоре ей показалось, будто тело запылало лишь от одного этого прикосновения.

Эллиотт. Похоже, она что-то промолвила, но с ее раскрытых губ не слетело ни звука, кроме плача, перешедшего в рыдания. Он отпустил ее руки, она обняла его за шею, чтобы устоять на ногах и прижать его к себе. Она не знала, ради чего именно сделала так.

— Все в порядке, — тихо произнес Эллиотт, она поняла, он у нее в руках. — Все хорошо, Арабелла. Бояться нечего, мы просто будем спать вместе. — С таким же успехом он мог нашептывать подобные слова пугливой кобылке. Лаская, он прижал ее к столбику кровати, развязал тесемки, снял неглиже с ее плеч, отошел в сторону и еще сдвинул одеяла. — Это место подойдет вам?

Прозаичный вопрос оказался неожиданным, далеким от мрачных представлений, что может произойти дальше, она уставилась на него с раскрытым ртом.

— Да, конечно. По правде говоря, мне все равно.

Постель огромна по сравнению с той, к которой она привыкла. Всякий раз, ложась в нее, она будет чувствовать себя неуютно.

Эллиотт терпеливо ждал, она уронила неглиже на пол и забралась на кровать. Он накрыл ей ноги, обошел ложе и на ходу сбросил халат.

Белла уставилась на противоположную стену, краем глаза все еще следя за ним. Слава богу, он в ночной рубашке. Белла сомневалась, сможет ли посмотреть на него обнаженного. Еще рано.

Кровать чуть опустилась, Эллиотт поправил одеяла.

— Думаю, вам лучше прилечь.

Белла чувствовала себя так, будто ее сотворили из дерева. Если она ляжет на спину, ее ноги устремятся к потолку, как у заводной куклы, конечности которой заклинило. Она пыталась лечь, крепко сжав ноги и уставившись на нижнюю часть балдахина, Эллиотт придвинулся ближе, склонился над ней и опустил одну руку на подушку рядом с ее головой.

— Арабелла, мы ограничимся лишь поцелуями, — тихо сказал он, приближаясь к ней. — Вам ведь нравятся поцелуи, и вы это знаете. Станем довольствоваться поцелуями, пока вы не будете готовы.