Возвращение домой

Он пошел обратно на кухню, Тигр, пыхтя, поплелся за ним. На кухне старый пес улегся на своем одеяле у плиты. Вода вскипела, Неттлбед ошпарил белый заварочный чайник. На часах была половина восьмого. Он потянулся за кипятком, и в этот момент стукнула входная дверь. По полу прошелся резкий сквозняк. Неттлбед вздрогнул от неожиданности.

– Эй, кто там? – прокричал он и сам пошел посмотреть.

– Всего лишь я, Неттлбед.

Лавди ногой захлопнула за собой дверь – ее руки были заняты бесформенным свертком из одеяла. В облепленных грязью сапогах, замотанную шарфами, ее можно было принять за какую-нибудь беженку.

– Лавди! Ты что здесь делаешь в такую несусветную рань?

– Я пришла из Лиджи.

Неттлбед был в ужасе.

– И несла Ната?!

– Да. От самого дома. Ног под собой не чую. Я и не подозревала, что он такой тяжелый.

Она прошла на кухню и осторожно положила Ната на громадный стол, сделав из уголка одеяла что-то вроде подушки и стараясь устроить малыша как можно удобнее.

Мальчик даже не пошевелился. Лавди медленно выпрямилась, держась за поясницу.

– Уф, – тихо вздохнула она от облегчения.

Изумление Неттлбеда сменилось негодованием.

– Ты с ума сошла! Тащить на себе Ната в такую даль! Ты же надорвешься!

– Ничего, я в порядке. Только замерзла немножко.

Она подошла к плите и погрела руки, приложив их к теплой стенке, потом присела на корточки перед Тигром:

– Привет, дружочек.

Пес мотнул хвостом. Они всегда души друг в дружке не чаяли.

Неттлбед с тяжелым сердцем наблюдал, как она разговаривает с собакой. Он давно понял, что в Лиджи назревает беда. У Неттлбеда вошло в традицию пару раз в неделю (не более того) наведываться вечером в роузмаллионский паб – потрепаться с парочкой закадычных друзей, сыграть в «дротики», выпить пива. Он видел Уолтера с этой женщиной, Арабеллой Блямб, и сразу же понял, чем дело пахнет. Он замечал их вместе не раз, они любили уединяться за угловым столиком, подальше от посторонних, и всякому, у кого есть глаза, было ясно, что их встречи неслучайны.

Уолтер Мадж начал зарываться. Когда-то он очень даже нравился Неттлбеду, но это было до его женитьбы на Лавди, когда он доставлял в Нанчерроу молоко и сливки и помнил свое место (а именно – конюшню). Когда было объявлено о его с Лавди помолвке, Неттлбеды были решительно против этого брака, но из уважения к воле своих хозяев помалкивали. Единственное, что мог сделать Неттлбед, – это одеть Уолтера в приличный свадебный костюм, чтобы тот не опозорил Кэри-Льюисов перед лордом-наместником и их блестящими друзьями.

Однако в последнее время старик начал думать, что, может быть, лучше бы ему было задушить Уолтера галстуком, бросить в море и взять на себя всю ответственность.

Тигр задремал. Лавди встала, прислонилась спиной к плите.

– Где миссис Неттлбед?

– У себя. Взяла на сегодняшнее утро отгул. Ноги разболелись. Это варикозное расширение вен вконец ее измучило.

– Ох, бедненькая! Может быть, ей все-таки решиться на операцию?

– Завтрак сегодня готовлю я. Выпьешь чаю?

– Может быть. Через минутку. Ты не беспокойся, я сама себе сделаю.

Лавди размотала шерстяной шарф, повязанный у нее на голове, и сунула его в карман плаща. Под глазами у нее Неттлбед заметил синяки. И, несмотря на долгую пешую прогулку, в лице ни кровинки.

– Лавди, все в порядке? – спросил он.

– Нет, Неттлбед, не в порядке. Все плохо.

– Уолтер?

– Он не ночевал дома. – Закусив губу, она встретила его встревоженный, печальный взгляд. – Ты ведь знаешь о ней? Об Арабелле Блямб? Я уверена, что знаешь.

– Да, – вздохнул он. – Я догадывался.

– Мне кажется, все кончено. Между мной и Уолтером. Нет, я знаю, что все кончено. Видимо, с самого начала это была ужасная ошибка.

– Значит, ты вернулась домой?

– Да, насовсем.

– А как быть с Натом? Он ведь сын Уолтера.

– Я не знаю, как быть с Натом. Я вообще ничего не знаю. Я еще не успела все обдумать. – Она наморщила лоб. – Мне нужно привести в порядок мысли, прежде чем я покажусь им на глаза. Папчику, маме и Мэри. По-моему, лучше всего мне сейчас побыть немножко в одиночестве. Прогуляться. Проветрить мозги.

– Разве ты не нагулялась, пока шла сюда из Лиджи?

– Теперь я пойду без Ната. – Она взглянула на ребенка, крепко спящего в своей импровизированной постели. – Если они увидят Ната, то поймут, что я здесь. Я не хочу, чтобы они знали… пока у меня не будут готовы ответы на все вопросы.

Глядя на нее, слушая ее спокойный голос, Неттлбед подумал вдруг, что перед ним совсем другая Лавди, не та, которую он знал всегда. Ни слез, ни раздражения, ни наигранности. Просто мужественное приятие своего бедственного положения, и ни слова возмущения или упрека. Наверно, она наконец-то повзрослела, подумал Неттлбед с восхищением. Теперь он стал уважать ее по-другому.

– Можно оставить Ната у нас в квартире, – предложил он. – Миссис Неттлбед за ним приглядит. Тогда никто не узнает, что он здесь, пока ты не вернешься.

– Да, но ее ноги…

– Она будет всего лишь за ним присматривать, а не таскать его на руках.

– Неттлбед, голубчик, ты такой добрый! И ты ведь ничего не скажешь, правда? Я хочу сама все объяснить.