Возвращение домой (Coming Home)

Она услышала, как он направился в коридор; и для ее удовольствия он сделал это преднамеренно громко. С закрытыми глазами она могла отчетливо видеть его ауру – восхитительно ароматное свечение ночного хищника. Они – машины, созданные для соблазна и могущества, для убийства. Мгновенно возникший рев в ушах был инстинктивным ответом ее тела на что-то враждебное.

Как дрожь у овцы, почуявшей волка.

Открылась и закрылась входная дверь. Окружающая дом защита – тщательно наложенная, но не достаточно сильная, чтобы кричать, подобно неоновой вывеске «я здесь, заходите в гости!» – задрожала, когда его аура рассекла ее одним нежным ударом. А потом он исчез, растворился под покровом ночи, покрывающим Сент-Сити. Возможно, в воздухе осталось слабое мерцание, после применения трюка «отвод глаз», которым так знамениты нихтврены.

Лиана открыла глаза и посмотрела вниз. Ее левая рука держала покоящуюся в ножнах катану. Правая же рука сжалась в кулак, покусанные ногти впивались в ладонь. Кольцо – три плетеные петли из серебристого металла, украшенные мертвенно-темным драгоценным камнем – вспыхнуло в свете люстры. Единственный зеленоватый лучик мерцал в глубине камня. Она сделала медленный вдох, затем выдох, избавляясь от напряжения так, как учила ее Дэнни.

— Вот здесь, это твой самый лучший друг, — говорила ее приемная мать своим мелодичным и хрипловатым голосом. — Используй свое дыхание, оно полностью тебе подчинено. В отличие от других вещей.

В отличие от сердца, снов, особых вспышек в ауре, которые делают из тебя маги, а не некроманта, или даже шамана. В отличие от случайного генетического сбоя, превращающего тебя в объект постоянных проверок Инспекции Гегемонии, или в ненавистника нормалов.

Она потянулась и правой рукой взяла почти обжигающую голубую кружку. Поднесла к губам и на мгновение задержалась там, где он мог бы касаться ее своими губами, если бы соизволил сделать хоть один глоток.

«Я могу разбить ее об пол. Могу выкинуть в окно… но потом придется заняться уборкой».

Она соскользнула со стула, подошла к раковине и выплеснула в нее чай. Чайный пакетик выпал со шлепком, как кровавый сгусток. Она поставила кружку, тут же пожелав ее разбить.

Лиана сняла трубку старомодного видео-телефона, висящего на стене. Набрала номер, горящий в ее памяти, надеясь, что онответит.

Послышались два гудка, щелчок и тишина. Либо это он молча слушал ее, либо включился автоответчик.

— Это я, — проговорила она в трубку, при этом смотря на видео экран, горящий на панели. — Я дома. Ты мне очень нужен.

И прежде чем он смог ответить – если он ее слушал – она отключилась.

Небоскреб в деловой части города, на Седьмой, имел такую мощную защиту, что она была почти видимой. Щит лениво кружился, черное алмазное пламя демонической магии резонировало с потоком окружающей энергии. Так же имелись кодовая клавиатура, слот для кредитной карты и сканер. Но не успела она коснуться клавиатуры, как щит изменился, натянулся от внимания, и расширился на несколько шагов, звеня на плечах и в волосах. Дверь скользнула в сторону, еще до того как она закончила набирать свой персональный код.

Лиана прошла в нее и вошла в лифт; от клаустрофобии сдавило горло. Она подавила ее. Скальп зудел.

«Будь я проклята, если приоденусь для нашей встречи».

Она не переодевалась с тех пор, как приехала на товарном поезде – что было два дня назад.

«Мешковина и пепел, кому-то не нравится?»

Лифт был скоростной и герметизированный, но, не смотря на это, во время подъема у нее несколько раз закладывало уши. Снаружи здание выглядит таким тонким и изящным, что легко забыть насколько это внушительная постройка на самом деле. Сэйнт-Сити один из немногих городов, которых не коснулась первая Десятина, когда открылась Пасть Ада, и безумие вырвалось на свободу. Двадцатая часть населения Гегемонии умерла в туже ночь, или в течение последующей недели: создания ада охотились в свое удовольствие, буквально доводили нормалов до самоубийства или умопомешательства. Большинство маги погибли, пытаясь отогнать их назад, другие же псионы – пытаясь защитить войско Гегемонии; или просто оказались не в том месте и не в то время. С Альянсом Пучкина дела обстояли еще хуже – хаос достигал мировых масштабов, пока внезапно не затих. На целых семь лет наступил мир… а потом Адова Пасть открылась снова.

Когда Пасть открылась во второй раз, Лиане было девятнадцать, и она хорошо помнила, как послы Гегемонии пришли к ее матери.

— Десятина не коснулась этого города. Почему?

А Данте ответила:

— Вам лучше знать, высокомерные болваны. Заходите и спросите его то, что хотели.