Возвращение в Тооредаан 2 (СИ)

Несмотря на изрядный страх, (а вдруг начнется заражение?), рана моя особых проблем мне не доставляла, и заживала довольно хорошо. — Местные заживляющие мази, оказывается и правда заживляют! Да и вообще, как оказалось, рука у меня была довольно легкая, так что из наших серьезно раненных вояк, умер только один, а все остальные благополучно шли на поправку, что, в общем‑то, прибавило мне очков в глазах экипажа….Кстати, как я понял, набрать эти очки было не так чтобы очень сложно. — Хороший лекарь ценился во все времена, а в эти — в виду их немногочисленности, пожалуй и еще дороже, недаром все более — менее крупные государства, принимали программы бесплатного обучения подобных специалистов. А на флот, да еще и гражданский, где условия были, мягко говоря, не сахар, а вот шансов помереть раньше срока, более чем хватало, как правило, шли только недоучки, вроде меня, откровенные шарлатаны, или, люди по какой‑либо причине утратившие репутацию. Ведь куда лучше быть уездным лекарем в каком‑нибудь захолустье, принимая оплату за свой труд харчами или "изделиями домашних промыслов", чем месяцами торчать в тесной, воняющей гнилью деревянной коробке, питаясь разной малосъедобной заплесневелой гадостью пополам с червями, и запивая все это затхлой прогорклой водой из бочек, при этом, едва ли не ежечасно, рискуя самому стать кормом для рыб. Так что я, вооруженный знанием основ медицины из моего мира, и в свое время усердно бегавший на все лекции в университете Мооскаа, и конспектировавший каждое слово, имел все шансы стать звездой, в этом, довольно узком мире, судовых лекарей.

…Следующую неделю после битвы, наша "Кусачая черепаха" в серьезных разборках участия не принимала. Для начала, мы вообще на несколько дней, отошли в сторону от вод удихской Орды, чтобы привести в порядок оба наших корабля. Потом, еще разок прогулялись вдоль вражеского побережья, захватив всего лишь пару рыбацких шхун, величиной примерно со спасательную шлюпку, которую я видел на борту теплохода в круизе по Черному морю. К моему изрядному облегчению, экипажи сих "рыболовецких траулеров", вопреки моим собственным представлениям о нравах пиратов и байкам оу Гииля, не отправили за борт порубив на мелкие кусочки, а сначала какое‑то время, держали в трюме, а потом, в лунную ночь, высадили на пустынный берег. Когда, во время очередного сеанса перевязки, я поинтересовался причинами такого необычайного гуманизма, наш боцман, усмехнувшись, объяснил.

— Таковы требования наших новых Хозяев. В былые времена, мы бы, ясное дело, церемониться не стали, в лучшем случае, продали бы рыбачков людоловам. Но сейчас, наш капитан знает, что коли он позволит себе что‑то подобное, то "Красного вепря" живо спустят с мачты "Черепахи", и подвесят на его место самого капитана. В этом отношении, у владетелей Фааркоона, разговор короткий. Уж не знаю, зачем это им надо, но на Литруге давно уже усвоили, что лучше выполнить их маленькие прихоти, чем вызвать малейший гнев.

— И, какие они? — Поинтересовался я, не без скрытого умысла. — Эти владетели Фааркоона?

— Одно слово — благородные. — Усмехнулся боцман Хеедц. — Но крутые…, и хитрые. Поначалу‑то, мы к ним того…, пришли мол, хлыщи с родословной, думают смогут нами командовать. Ща мы их легко вокруг пальца окрутим, — корабль отберем, и домой без порток отравим, вплавь. А эти нет — они сами умудрились нас вокруг пальца окрутить, а кому не понравилось — тем живо башку скрутили.

— И что, вы так это и терпите? — Удивился я.

— А чего не терпеть? — Пожал плечами боцман. — Лютый голод и нужду терпели. А уж богатство как‑нибудь да стерпим. Когда они пришли, на Литруге совсем тяжко жить стало. Кораблики‑то наши, кредонцы пожгли. Работы нет, подвоза продуктов тоже. Месяцами, одну только рыбу жрали, да из джунглей траву да корешки всякие, что бабы наберут. Что там о вине и мясе говорить — гнилой морской сухарь, за величайшее угощение почитался, потому как, не вез никто на наш островок ни муки ни крупы. А как эти пришли…, мы вроде как и при прежней вольнице остались, но еще и уважаемыми людьми заделались. Хе — хе… купцы мы теперь! И пока у нас "Красный вепрь" на мачте, нам в любом порту уважение оказывают. Потому как люди мы мирные, но с нами лучше не связываться. Так что, если ради этого, придется каких‑то рыбачков невредимыми из рук выпустить? — Так пусть бегут, не велик с них прибыток…