«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Володя не схватывал мяч — он срывал его с линии полета и, как нарушивший физику, подвергался ошеломительному действию возмущенных сил. Он взлетал вместе с мячом, завертевшись, точь-в-точь навинчиваясь на него: он обхватывал мяч всем телом — коленями, животом и подбородком, набрасывая свой вес на скорость мяча, как набрасывают тряпки, чтобы потушить вспышку. Перехваченная скорость мяча выбрасывала Володю на два метра вбок, он падал в виде цветной бумажной бомбы[442].

В критический момент игры, когда стадион замер, как зачарованный. Андрей Бабичев снимает эти чары со стадиона, бросая «расколдованный» мяч в зрительские трибуны.

Указанные параллели в литературном описании и в живописных и графических произведениях Дейнеки очевидны; кажется, что они цитируют друг друга и вдохновляются взаимными открытиями. Во всяком случае, явны дискурсивные совпадения в парении фигур в процессе футбольной игры и в их мистических превращениях.

Схожую динамику выявляет стихотворение Николая Заболоцкого «Футбол» (1926). Как и у Дейнеки, фигура футболиста магическим образом вырывается за пределы обыденной реальности, обретая вселенский масштаб. Взгляд на происходящее на стадионе меняется многократно. То это перспектива игрока, то вдруг описание дается с точки зрения ожившего мяча, то с позиции рассказчика-автора. В погоне за мячом форвард преодолевает, как это наглядно показано у Дейнеки, законы притяжения. Но в стихотворении — это его душа, которая, отрываясь от тела, вылетает за пределы футбольного поля, обозначив трагический дуализм телесного и духовного начал.

 Как плащ, летит его душа,
 Ключица стукается звонко
 О перехват его плаща.
 Танцует в ухе перепонка,
 Танцует в горле виноград…[443]

В следующих строфах описывается, как мяч покидает пределы стадиона и, подобно глобусу, устремляется во внеземное пространство с тем, чтобы потом, преобразившись, неотвратимо ринуться обратно, на футбольное поле, и обратиться в погоню за футболистом.

 Через моря и реки,
 Просторы, площади, снега,
 Расправив пышные доспехи
 И накренясь в меридиан,
 Несется шар[444]

.

Футбольная игра в стихотворении Заболоцкого превращается в смертельную борьбу игрока и мяча, при которой мяч мутирует в опасного соперника. В этой игре побеждает мяч, а нападающий рискует, в буквальном смысле, своей головой.

Вариант
 В душе у форварда пожар,  Ликует форвард на пожар,
Гремят, как сталь, его колена,    свинтив железные колена,
Но уж из горла бьет фонтан,
Он падает, кричит: «Измена!»,
А шар вертится между стен,
Дымится, пучится, хохочет,
Глазок сожмет: «Спокойной ночи!»
Глазок откроет: «Добрый день!»
И форварда замучить хочет[445]

.

Кожаный футбольный мяч то становится похожим на земной шар, то превращется в опасный артиллерийский снаряд, то в оторванную голову спортсмена. Последние строфы стихотворения — это эпитафия мертвому форварду. Безголовое тело нападающего распростерто, подобно мертвому античному герою, на мраморной плите.

Ил. 4. Почтовая марка к Чемпионату мира 2018 года с мотивом Дейнеки

Акварель Александра Дейнеки «Футбол» (1928, бумага, акварель, 32,8 × 22,9. Художественный музей г. Иваново), эскиз к иллюстрации для журнала «Даешь!», виртуозно демонстрирует подобное преодоление физических сил и смешение профанного и сакрального начал.

Стремящееся вверх в сложном пружинистом повороте тело спортсмена резко контрастирует с его отрешенным выражением лица. Кажется, что футболист магическим образом отрывается от своих соратников и устремляется за мячом, который, в свою очередь, преодолевает пределы картины и даже этого мира, воплощая то таинственное устремление, которое описывает Заболоцкий.