Время перемен

– Вот мое решение. Головою Ближней Рады станет Алексей Адашев.

Только что челюсти по полу не загремели! У некоторых и вправду рты приоткрылись от удивления, а глаза-то, глаза какие круглые у людей бывают!

– Я человек, конечно, новый, но не молод ли он для такого высокого поста? – наконец разродился после целой минуты мертвой тишины и переглядываний Макарий.

– Значит, защищать великого князя от людишек Шуйского в самый раз, а здесь – пусть подрастет?! Пока одни заговор учиняли, а другие по своим дворам спали, он делом доказал, что достоин и большего. Все, надеюсь, с этим вопрос решен?!

В ответ была лишь тишина. Только новый митрополит смутился, а остальные вроде и ни при чем.

– Тогда дальше. Нехорошо, конечно, когда сын впереди отца, но выше него пока только я! Однако отец его, Федор Адашев, станет боярином, меньшему не бывать.

Тут никого против не нашлось, более того, данный пункт, судя по выражениям лиц, одобрили все.

– Головами приказов, тех, что я разрешил возглавлять боярам, поставите сыновей, да не тех, что вам любы, а тех, что умней будут. Покажут себя, станут боярами. Ежели нет, то не обессудьте, в опалу попадете вы!

– Государь, дозволь узнать, за что же обоих наказывать-то? – опять решил высказаться Шемяка.

– Все просто, вы же будете у них советниками и наставниками, а значит, и неудача будет у вас двоих. А наказание – за то, что нерадивых хотели протолкнуть! Так что думайте, кого приведете!

Такая задумчивость на бояр тут напала, один Макарий старается незаметно оглядываться. Чувствуется, что пока он лишний на этом празднике жизни.

– Еще я решил дать выбор для княжеских и боярских родов. Ежели отслужили они мне не меньше трех колен, причем последние десять и более лет, то могут они тогда отказаться от службы и перейти в податное сословие, вместе с землями и иной собственностью, которую получили за службу. Такое можно сделать только один раз, больше в служивые люди они и их дети так просто не попадут, только на общем основании.

Немой вопрос: «Да какой же дурак на такое согласится?» – повис в воздухе.

– Однако за ними собственность закрепится навсегда, и даже великий князь, то есть я, не сможет ее отобрать, только за долги. Даже за измену будет виновнику грозить только казнь, а ежели его наследники продолжат жить здесь, а не сбегут за рубежи нашего государства, то все останется за ними. Вот если никого из них не останется на Руси, только тогда все перейдет к казне. Также на них не будет распространяться правило по передаче титула, все их дети его получат.

Все одно продолжали молчать. Но по глазам было видно, что мысль заработала. Кнут был, а теперь пряник появился, но понять, к чему это, еще не успели. Да все просто: это для того, чтобы сами отреклись от местнического счета. Хочешь все сохранить, пожалуйста, однако все с чистого листа, в ином случае терпи. Никто не виноват, сам согласился.

– На принятие решения всем будет дан год!

Напряжение от моих слов стало спадать.

– Смотрю, пока вас не толкнешь, вы не сдвинетесь, но на сегодня пока все, завтра продолжим на думе. К концу дня чтобы знал всех глав приказов. Не исполните, назначу сам.

Уже завечерело, и в трапезной стало темновато.

Народ степенно, без суеты стал покидать комнату. Я же уставился на остывшие пироги, к которым так и не прикоснулся. Раз великий князь не ел, никто не посмел к еде и притронуться. От охватившей меня тоски я грустно вздохнул. Горячую свежую еду быстро выставляли на стол расторопные слуги. Вот и просвистел, как пуля, этот день, когда только успел?

За дверью же бояре, окольничие и митрополит не спешили расходиться.

– Как тебе великий князь? – спросил Шемяка у Макария.

– Чудны твои дела, Господи! Неужто он сам Шуйского сместил?

– Не совсем, вон Андрей Федорович расстарался. Но что ни говори, не в отца пошел, в деда! Дела… Недаром того Грозным называли. Им никакая Елена не покрутит. Ежели найдет своих Холмского и Щеня, тогда вообще держись.

– Да уж.

– А ты, Андрей, смотри не зазнайся. Найдется и на тебя укорот. Сейчас-то ты в любимчиках, а жизнь – она длинная. Никогда не знаешь, как обернется. Вот опять своими игрушками в Туле займется государь, и чего делать тогда будешь? – продолжил Иван Васильевич.

– А ты не стращай, пуганые.

– Ишь молодежь какая борзая растет! Им палец в рот не клади, по самый локоть откусит! – рассмеявшись, сказал голова думы.

– Чего делать-то будем? – задал вопрос один из Морозовых.

– Чего, чего, исполнять! На все воля Божья. Видать, наверху виднее было, когда не получилось возвести Старицкого на престол. Завернул тогда Телепнев-Оболенский. Елена все-таки стерва! Прости меня, Господи, за слова ругательные! – сказал Шемяка и перекрестился.

Понемногу видные люди Великого княжества Московского стали расходиться. И понеслись гонцы во все стороны от Москвы на ночь глядя. Быстрее гонцов полетели слухи, один диковиннее другого, о предстоящей войне с Казанью, об опалах и взлетах и много еще о чем, но все сходились в одном: на Руси появился один хозяин!