Время перемен (ЛП)

Как же потрясающе делать что-то каждый день, как, например, встречаться со своим мужчиной в его обеденный перерыв. У меня никогда такого не было.

Мне это нравилось.

И все же я скучала по сексу.

В тот вечер он пришел на ужин, и я запоздало испекла для своей семьи (и для Курта) пирог из спагетти.

Он его одобрил.

Впрочем, я уже знала, Курт Йегер любит пироги во всех видах. Когда-то я сделала ему пастуший пирог, и он ему тоже понравился.

Тем не менее, его вызвали с работы, так что он ушел вскоре после того, как Декстер и Корбин попросили по четвертому куску, то есть около восьми часов.

Взглянув на стоявший на ночном столике будильник Курта, я увидела, что уже почти час ночи.

Но не услышала никакого лая.

Я решила, это означает, что Курт дома.

Я откинула одеяло, и меня обдало холодом, начисто стерев остатки сна.

Курт был дома, так что я слезла с кровати, вышла из комнаты, добралась по коридору до лестницы и спустилась вниз. Щурясь, в попытке привыкнуть к свету из кухни, я налетела на дверь. Поморщившись, я увидела, как Курт, в светло-коричневой рубашке шерифа и бежевой футболке под ней, направляется ко мне, а рядом с ним гарцует Полночь.

— Детка, тебе не следовало вставать, — сказал он, подходя ко мне и протягивая руку к выключателю, чтобы погасить свет на кухне.

Он обнял меня за плечи, развернул и повел вверх по лестнице.

— Все в порядке? — спросила я.

— Самоубийство.

Я почти остановилась на ступеньках, но давление на плечи от рук Курта заставило меня идти дальше.

— О Боже! Мне жаль. Какой ужас, — прошептала я.

— Такое случается. В это время года можно гарантировать, по крайней мере, один случай. — Его глубокий голос звучал одновременно измученно и утомленно.

Сказать, что суровость его работы не ускользнула от меня, было бы преуменьшением. Я окунулась в нее с головой, как никогда раньше.

Однако, зная теперь об этом, я растерялась.

— Не знаю, что сказать, — сказала я, чувствуя себя бессильной помочь, даже подыскать правильные слова.

— Это работа, Кэди, — сказал он, и теперь его голос звучал просто устало. — На самом деле это описание любой работы. Случается какое-то дерьмо, и оно может предстать во многих формах, после чего мы бросаемся в бой.

Мы вошли в его комнату, и он легонько подтолкнул меня к кровати.

— Возвращайся в постель. Я пройдусь по дому, проверю, все ли в порядке и вернусь.

Я чувствовала, что лучше всего будет сделать так, как он просил (или, точнее, приказал), поэтому вернулась в постель. Я не стала звать Полночь. Позволила ей составить компанию Курту, пока он делал то, что должен был, перед тем, как отправиться спать.

Он вернулся, прошел в ванную, я увидела, как зажегся свет, прежде чем за ним (и Полночью) закрылась дверь.

Он вышел в пижамных штанах, которые были на нем накануне вечером, и которые я повесила на крючок сзади на двери, и свет в ванной погас.

Они с Полночью присоединились ко мне в постели.

Я тут же повернулась к нему.

Он сразу же притянул меня к себе.

— Что я могу сделать? — прошептала я.

— Можешь снова заснуть. Я устал как собака, Кэди. Нужно ненадолго закрыть глаза и покончить с этим днем.

Что же, яснее некуда.

— Хорошо, — ответила я, прижимаясь к нему.

Он натянул нам на плечи одеяло, подоткнул его, а потом снова обхватила меня рукой и слегка придвинулся вперед, притягивая меня к себе, переплетая свои длинные ноги с моими.

— Люблю тебя, — тихо сказала я.

— Да, — ответил он в том же духе, сжимая меня в объятиях. — Я тоже тебя люблю.

— Спокойной ночи, милый.

— Спокойной ночи, Кэди.

Я закрыла глаза, но не смогла заснуть. Нет, сперва я услышала его ровное дыхание. Сперва я удивилась, что он может заснуть после всего, что ему пришлось пережить. Сперва я перестала думать о том, что это не первое его самоубийство, что убийства случаются повсюду, что у него хорошая, смелая, нужная должность и полномочия.

Но далеко не легкая.

Он выполнял эту работу. Смеялся. Шутил. Поддразнивал. Покупал бриллиантовые ожерелья.

Он называл свою дочь «кексик». Довольно легко засыпал после тяжелой ночи.

У него было все это.

Не только его работа.

У него была его жизнь.

И у него была я.

Так что я тоже должна была жить его жизнью.

Он был у меня.

И я так и сделаю.

С этой мыслью (или почти с ней) я заснула.

Почувствовав, как Курт (и Полночь) отодвинулись от меня в постели, я открыла глаза.

— Милый? — позвала я.

— Надо принять душ и ехать в участок. Спи. Я позвоню тебе позже, — пробормотал он, останавливаясь, чтобы наклониться и поцеловать меня в висок.

Когда он закончил меня целовать, я повернула голову и вгляделась в темноте в его силуэт.

— Я встану вместе с тобой, — сказала я.

— В этом нет необходимости.

— Я приготовлю тебе завтрак.

— Кэди, засыпай.

Посмотрев поверх него на будильник, я увидела, что еще нет и шести.

Он проспал меньше пяти часов.

Я оглянулась на его силуэт, который снова начал двигаться.

— Я приготовлю тебе завтрак.

Он остановился, и я увидела, как он повернул ко мне голову.

— Раз хочешь, милая, хорошо, — тихо сказал он.

Я обрадовалась, что он не стал со мной препираться, потому что проиграл бы.

Откинув одеяло, я объявила:

— Сначала пойду в ванную.