Время талых снегов

Дождь размыл контрольно-следовую полосу до стыка с соседней заставой. В низинах стояли огромные лужи, и ни о каком прочтении следа не могло быть и речи. В двух местах дикие свиньи так вспахали полосу, что даже Гомозков только развел руками, глядя на глинистое месиво. Отрядный следопыт Тарас Карун с собакой Найдой метался вдоль КСП, поглядывая на высокое начальство с опаской, но все это были дежурные пустые хлопоты. Собака, как и предполагалось, след не взяла.

Офицеры из отряда во главе с начальником штаба подполковником Шуховым поглядывали на Гомозкова, ожидали, что скажет лучший следопыт. Они прошли пешком весь участок, подолгу ждали, пока сержант колдовал над мало-мальским отпечатком на залитой водой КСП. То он долго измерял и исследовал лунку, образовавшуюся на самой середине полосы, то уходил немного в тыл и просил Каруна поработать с Найдой. Гомозков едва не стер колени, ползая вдоль размытой ручьями, побитой косыми сильными струями дождя КСП.

Он двигался впереди группы, чтобы видеть дозорную тропу чистой, незатоптанной, и остро чувствовал отсутствие Мушкета. Нет ничего хуже слепого поиска. Гомозков не верил в обратный прорыв. Предчувствие подсказывало ему, что «второй» где-то рядом, затаился и ждет, пока затихнет шум, поднятый дерзким нарушением.

А шуметь бы не нужно. Все должно быть, наоборот, тихо, незаметно, без суеты. Засады на тропах, ведущих в тыл, наглухо закрытые подходы к шоссе. И ждать. «Второй» сам обнаружит себя. Сколько можно сидеть в убежище, день, два, неделю. Выходить-то все равно придется. Прочес силами отряда, соседних застав и сельских дружинников не дал желаемого результата. Ни следа, ни даже намека на след, ни малейшей детали, которая хоть как-то сказала бы, что «второй» здесь, в этих четырех квадратах леса, гор и болотцев.

Гомозков все чаще возвращался мыслями к ручью, куда первоначально направился «носильщик». Разгадка исчезновения «второго» крылась где-то здесь. Но ведь сержант сам пропахал чуть ли не на животе пространство, примыкавшее к ручью. Проклятый дождь. Ливень смыл всякое подобие следа.

— Ну что? — спросил Жухов, как только следопыт вернулся к кабаньим следам.

— Обратной дороги не было, товарищ подполковник, — твердо сказал Гомозков.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво произнес Жухов, — но все же стопроцентных гарантий нет. А?

— Их почти никогда нет, товарищ подполковник, но в данном случае такую погоду использовали для прорыва — и вдруг обратно... И — смерть «носильщика». Человеком пожертвовали.

— Все правильно, сержант, — сказал подполковник, — боюсь только, не спугнули ли вы с Агальцовым «второго» стрельбой у стожков. Ведь прорыв-то рассчитан был чисто, шум в планы не входил.

Гомозков слушал Жухова и думал о Мушкете. Ему нужно было подтверждение своей версии, а подтвердить ее мог только старый четвероногий друг, которого он так неосторожно подставил под пулю.

ПОВАЖНЫЙ

Начальник отряда Серафим Ильич Поважный сидел в комнате Стриженого напротив хозяина и сокрушенно покачивал крупной бритой головой.

— Что же получается, Андрей Павлович? — хитро помаргивая большими, чуть навыкате глазами, говорил Поважный. — Нарушитель глотнул яду на сопредельной стороне, а к нам пошел умирать.

— Он всего лишь «носильщик», товарищ полковник, — спокойно сказал Стриженой, — опасного человека нес. Думаю, ему не хватило времени нарушить границу в обратном направлении.

— Все это так, товарищ капитан. От вашего Гомозкова убежать трудно. И мы теперь знаем, что «носильщик» был с грузом. Где «второй»?

Полковник остро взглянул на Стриженого, насупился.

— Выкладывай свои соображения, и без фантазий.

— Есть выкладывать соображения, — подчеркнуто серьезно сказал Стриженой, — тщательное изучение обстановки, данные поиска, изучение и анализ следов на контрольно-следовой полосе — все говорит за то, что второй нарушитель проник далеко в наш тыл до того, как был заблокирован участок.

— На крыльях он летел, — сыронизировал Поважный.

— Может быть, и на крыльях, — невозмутимо отозвался капитан, — а может быть... Ему ведь важно было выиграть время. И если он местный, а Гомозков считает его таковым, то к шоссейке нарушитель бежал кратчайшим путем.

— Так уж и бежал все двадцать километров, — проворчал полковник.

— Гомозков это расстояние покрывает за час с небольшим, тренированный человек с хорошо поставленным дыханием сможет пробежать дистанцию быстрей.