Все твои тайны

Гринли нагнул голову и оборвал ее возражения поцелуем. Всего-навсего торопливое прикосновение губ, украдкой сорванный поцелуй, а она так и обомлела.

Когда Дейн выпустил ее, Оливия низко опустила голову, чтобы спрятать огонь, пылавший в ее глазах. В ее ушах все еще звенел звук, раздавшийся при его падении о булыжники. Это событие потрясло ее до основания, пикой леденящего страха пронзив все ее существо. Она страшно перепугалась, что он серьезно ранен. Внутри у нее все дрожало от паники, даже когда она выкрикивала распоряжения и хлопотала возле него.

Они были женаты всего-то два дня, а она уже не представляла, что будет делать без него.

Глава 8

– Я не позволю тебе спать этой ночью без меня! – упорствовала Оливия, скрестив руки на груди и поставив ноги по стойке «смирно», точно главный сержант. Дейн никак не мог привыкнуть к тому, с какой легкостью она перечила ему. – Я настаиваю на том, чтобы остаться с тобой, – твердо заявила она. – Травма головы – вещь весьма коварная. Если ты уснешь слишком крепко, то можешь и не проснуться!

Завязав пояс халата, Дейн кивком отослал от себя переполошившегося камердинера. Проффит удалился, презрительно фыркнув и метнув в сторону ее сиятельства сердитый взгляд. По какой-то неведомой причине слуги не спешили проникаться к Оливии теплыми чувствами.

Голова у Дейна страшно раскалывалась, и у него были куда более веские причины для беспокойства, чем недовольство прислуги. Если у Оливии возникли разногласия с кем-то из них, она должна знать, как их уладить. Матушка Оливии заверила его, что дочь ее прекрасно осведомлена обо всех тонкостях ведения хозяйства в большом доме.

Камеристка, специально нанятая для нее, постучалась в открытую дверь, соединявшую их спальни.

– Ванна готова, миледи.

Оливия раздраженно подергала свое испорченное платье.

– Мне надо снять с себя эту мерзость. Обещаешь, что не станешь запираться от меня на замок?

Дейн не смог сдержать улыбки.

– Пожалуй, обычно леди запираются от своих мужей на замок.

Леди Гринли посмотрела на него прищурившись:

– От вас чего угодно можно ожидать, милорд. Похоже, у вас аллергия на заботу.

Дейн взмахом руки поторопил ее.

– Прими хотя бы ванну и смой конский навоз с волос, а я отправлюсь в кроватку, как примерный мальчик. Можешь потом зайти и проверить.

– Хм… – Желая удостовериться, что он не запрется от нее, Оливия подтащила к двери скамеечку для ног, чтобы между дверью и косяком осталась щель. – Так я услышу, если ты будешь меня звать.

Дейн молча кивнул. Голова у него раскалывалась от боли, но ему еще многое нужно было обдумать. Недавнее происшествие стояло первым пунктом в этом списке.

Он улегся на громадную кровать, изготовленную по его желанию. Балдахин над его головой обрамлял нарисованную на потолке фреску, на которой была изображена сирена, сидевшая на камнях и зазывавшая моряков на погибель. Художник ухмыльнулся, услышав просьбу Дейна, и подумал, что пикантный рисунок женщины с голой грудью нужен Дейну для ночных утех. Но все было не так.

Дейну просто необходимо было еженощное напоминание о том, что ни в коем случае нельзя позволять соблазнам определять жизненный путь.

Гринли закрыл глаза, не желая смотреть на потолочную картину. Обычно Дейн не хотел, чтобы мысли об Оливии отвлекали его от стоявшей перед ним задачи. Но сейчас он нисколько не пожалел об этом, ведь он думал о ней уже после того, как выполнил свой долг. Не будь все его помыслы обращены к жене, когда она нынче вечером стояла на улице, он ни за что бы не подоспел вовремя и не спас ее от копыт лошади.

Надо признать, сейчас он пытался найти золотую середину между долгом и браком.

Жаль, что Оливия позабыла об их планах на сегодняшнюю ночь. Ему не терпелось сделать следующий шаг в ее обучении.

Ради будущего наследника, разумеется.

Лежа с закрытыми глазами в тишине собственной комнаты, он слышал, как Оливия тихонько плещется в ванне. Должно быть, она отослала Петти спать, потому что голосов не было слышно. Только плеск воды, бьющейся о бортики глубокой ванны.

Наверняка ванна стояла у камина, чтобы было теплее. Золотистые огненные блики, должно быть, лижут кожу Оливии, отражаясь в мыльной воде.

Наверное, она окунулась в воду с головой и села. И волосы ее струятся по спине темно-золотым ручьем, обнажая длинную шею и белые плечи… А великолепные груди легонько колышутся в воде. Наверное, она моет их, приподнимая и намыливая каждую, а по коже бежит пузырящаяся мыльная пена, и капли капают с ее сосков, искрясь в свете огня, точно бриллианты…

Тут до сознания Гринли дошло, что он никогда по-настоящему не видел женщину в ванне. Более того, он внезапно осознал, что возбужден до предела. Учитывая состояние его головы, это было слишком. И тем не менее он ничего не мог с этим поделать. Мысль о покрытой мыльной пеной Оливии была самой возбуждающей из всех известных ему эротических фантазий.

«Не надо было отсылать ее от себя».

Глупости! У Оливии выдался во всех отношениях утомительный вечер. Им обоим был необходим отдых.