Всего лишь сон

Гнилостного запаха в доме не было, и Меган знала почему: здесь нет ничего кроме темноты, а темнота не пахнет, если в ней нет воздуха. То существо все эти годы было заточено в этой комнате, и вот она, Меган, спустя столько лет после того, как оставила его здесь, самолично вернулась, чтобы составить ему компанию. Ей снова, как и тогда в детстве, захотелось поинтересоваться тем, кто здесь находится, но теперь, молниеносно обдумав такую затею взрослыми мозгами, она отбросила эту мысль и задала другой, более рациональный, на ее взгляд, вопрос:

– Кто ты?

– Здравствуй, Меган, – ответил голос из темноты. Меган подумала о том, что в условиях столь необычной атмосферы, голос, скорее всего, транслирует свои слова напрямую ей в голову. Это было вполне логично в ее нелогичном мире таких реальных снов. – Нам тебя не хватало.

– Нам? – спросила Меган. – Что это значит?

– О, дорогая, это совсем неважно.

Голоса не было и одновременно он был везде. Слова явно произносились сквозь растянутую до ушей довольную улыбку, скорее даже ухмылку: зловещую и не сулившую ничего доброго.

– Сколько вас? – Меган очень старалась не выказывать своим голосом страха, но знала, что бесполезно это делать там, где голос звучит только в голове, к тому же это нечто, это существо находится сейчас внутри ее сознания, потому, вероятнее всего, оно знает, что Меган его боится.

– Не все ли равно, дорогая, – где-то в темноте ухмыльнулись пухлые губы.

– Но ты, – она помешкала, – вы – не то существо, которое меня преследовало последнее время. Я знаю. Вы были закрыты здесь все эти двадцать лет. Верно?

– Тебе виднее, – послышалось в голове.

– Мне не может быть виднее. Даже буквально. Здесь темно. Выйди ко мне.

– Для чего? Нам тебя прекрасно видно. Эта ночная рубашка… Дорогая, ты выглядишь в ней безупречно. Идеальная женщина. Идеальные данные в идеальном теле. Нам повезло осесть именно в твоей прихорошенькой головке хотя бы потому, что имеем возможность видеть тебя в таком сексуальном наряде.

– Ты – больной ублюдок.

Она сказала это столь эмоционально, что даже слюна вылетела из-за ее зубов и приземлилась в темной неизвестности. Меган не стала тратить время на то, чтобы обдумать саму возможность полета слюны в этом лишенном кислорода месте.

– Я ублюдок ровно настолько, насколько ты позволяешь мне им быть. Нам им быть, – голос словно продолжал играть с Меган.

Ей вдруг вспомнилось, как в прошлый раз это существо, или эти существа, находящиеся в едином теле, напугали ее всего одним словом. Но в прошлый раз ей это помогло проснуться. С тех пор ее психика окрепла, и конечно же от одного слова «беги» она не закричит, но проснуться именно сейчас ей очень хотелось.

– Нам тебя не хватало, – снова сказало существо, – оставайся с нами.

– Поверьте, мне есть чем заняться, – сказала Меган, понимая, что из ее уст звуки не исходят, хотя она говорила, казалось, вслух, – нет ни малейшего желания развлекать тебя или вас в этой темноте.

– О, нет, дорогая, – снова сказало существо, – совсем наоборот. Это мы тебя будем развлекать. Игры – это так весело. В прошлый раз ты слишком быстро нас покинула, мы даже не успели начать игру.

– Ты мне сам сказал бежать, – возразила Меган.

– Да, – согласилось нечто, – но не бежать отсюда совсем, а лишь убегать от нас. Мы очень любим догонять, но мы любим, когда с нами играют честно.

«Только сам-то ни хрена ты честно не играешь», – раздался голос другой Меган в голове. Меган услышала это, но проигнорировала.

– Что за игра? – спросила она.

– Смотри, – по голосу она поняла, что улыбка становилась все шире а существо, говорившее с ней, было теперь весьма довольным.

Перед Меган загорелось три лампочки, больно «ужалив» глаза, словно в них попало мыло. Несколько раз моргнув и прикрыв немного глаза руками, Меган все же смогла посмотреть вперед и увидеть перед собой три черных деревянных двери, над которыми и горели лампочки: по одной над дверью.

– А вот теперь, – произнес довольный, но весьма страшный голос, – беги…

Присутствие кого-то чужого больше не ощущалось, но теперь телом Меган стала овладевать паника. Именно телом, потому что, пока ее сознание смотрело на три черных двери, ее спящее тело, на котором была надета сексапильная ночная рубашка на тонких бретелях, содрогалось от легких импульсов, посылаемых по нему мозгом, сигнализируя об опасности. Несмотря на то, что двери Меган видела лишь во сне, она знала, что если коснется ручки одной из этих дверей, и та, к примеру, окажется накаленной и оставит ожог, то ожог проявится на ее руке в том, настоящем мире. Хотя для нее давно уже не было разницы между настоящим и ненастоящим мирами, существующим в ее сознании, в ее снах.