Всей нечисти Нечисть

– Ага, если подпустят. Я думаю, справедливо объявить тем, кому ты идешь мстить, о своей мести… Вежливо, тактично, интеллигентно, – ухмыльнувшись, одобрил Валимир. – Так мол и так, считаю смерть брата запланированной, иду мстить, признайте месть справедливой, а цель мщения благородной – и вижу врага своего, достану из-под земли, настучу по барабану. Обалдеют от твоей наглости и ни за что на себя не подумают. Кто, кроме врага, смог бы месть лучше всего охарактеризовать? Если назовут ее благородной и справедливой, считай благословение свыше получил. Да с дубиной-то не ходи! – проворчал Валимир, тоже одеваясь. – Они его за версту чуют…

Глава 8. Дьявол с сюрпризами…

– Манька, обиделась что ли? – расстроенный Борзеевич поковырял в носу пальцем. – Я же помню, город стоял здесь, а где площадь была, найди теперь под снегом-то!

– А говорил, память фотографическая… Тут дома были или нет? – с обидой в голосе возмутилась она, ткнув наугад посохом в снег и расплавив его до лужи.

– Это первый город… Вырос так неожиданно… Я в совершеннейшем потрясении был! Кто в таком состоянии по сторонам смотрит? – сокрушенно оправдался он.

Борзеевич потерянно стоял на высоком месте, тупо уставившись на обширную территорию, которая открывалась ему с высокого скального выступа. Улицы города, по которым они прошли, петляла, и шли они не просто по улице, а забегали то в один дом, то в другой, глазели по сторонам и выходили из домов порой через другой вход. Теперь всю вершину завалило снегом. Его сдувало, но все равно, местами снег был довольно глубоким.

– Теплее, теплее… Тут вы зашли в город, а тут что было? – похохатывал Дьявол, сидя на камушке и наблюдая за обоими.

– Тут? – Манька с минуту смотрела в указанное Дьяволом место, морщила лоб и потирала виски. – Ворота… Наверно… Открытые, а у стены что-то темное было… Или это было во втором городе? – она остановилась, уставившись в пространство перед собой мукой отчаяния, пытаясь вспомнить. – Ну, бли-и-ин!

Она уже битый час колесила по тому месту, где видели город. Город исчез, теперь тут была обширная, сравнительно ровная, будто кем-то наискось срезанная вершина, которая ничем не отличалась от прочих горных ландшафтов. Камни, скалы, снег. Ни лампы, ни саркофага, ни намека на сам город – все замело. Ну, лампа, понятно, она небольшая, а саркофаг? Но разве разглядишь, если каждый камень откололся от чего-либо художественно? Чтобы обследовать каждый камень на предмет отпечатка от руки, носа или ноги – тут и месяца будет мало. Нужное – оно всегда в самом конце… И даже затылочное зрение показывало какие-то ужасы, которые к городу вряд ли имели отношение. Вампиры, в общем, репертуар не меняли, оплевывали, уродовали, поганили ее саму, поминали Борзеевича и какого-то вампира, который был вызван к жизни и упорно продолжал оставаться ее сообщником, хотя ему предлагалась помощь в борьбе за выживание в этом изменившемся, несомненно, в лучшую сторону, мире.

Рассмотреть подробнее и понять, что за вампир, у нее времени не было. Дьявол торопил и посоветовал на время на вампиров забить. Вряд ли взывали к Его Величеству.

– Уже обед скоро, быть не может, чтобы ты забыла! – наконец, сказал Дьявол сердито.

Манька, к неудовольствию Дьявола, попросила его встать, порылась в снегу и в этом месте, извинилась и отошла, раздумывая.

– Ну! Что ты тут искала? – спросил Дьявол, выразительно удивляясь усмешкой.

Манька покосила в его сторону: с него станется, мог сидеть с намеком. Она медленно побрела в сторону Борзеевича, пиная носком ноги камни и снег.

– Площадь, Маня, чуть дальше центра была, а я сижу у ворот, – крикнул ей вслед Дьявол. – И прошу тебя, не наступи на железо, а то донашивать заставлю.

– Ой, а они тоже носили железо? – она резко остановилась, радостно выдохнув, припоминая встречу с человеком из первого города. – А шли босиком!

– Милая, ты меня удивляешь, – наставительно пожурил ее Дьявол. – Кто в такие горы полезет иначе? Тут сплошной магнетизм, не прилипнешь – снесет!

Манька полюбовалась на подошвы своих ног, обутых в теплые сапожки.

– Не прилипаю же, нет у меня нынче столько железа! – возразила она.

– А разве сама ты не железяка? – напомнил Дьявол. – И они железо ели… Правда, доброе. Слава Богу, Упырь тогда еще не родился. А само по себе оно иногда разрушается, если человек на него день и ночь смотрит тысячу лет. Какое железо не сгнило бы за такое время? А сгнило оно на человеке, въедаясь в плоть. Пролежи-ка в железе-то вечность, не захочешь, а пропитаешься. Но на кой оно тебе, ржавое? – пожал плечами Дьявол.

– Оно рукотворное! – весело воскликнула Манька, поднимая посох. Выглядела она довольной. Борзеевич, который залез на каменную скалу от греха подальше, тут же слез и неспеша направился в их сторону, согревая руки дыханием.

– Камень, покажи, где человек железо свое оставил? – попросила Манька, слегка ослабив хватку, чтобы не она управляла посохом, а он ею.