Всеобщая история стран и народов мира

Оскар Егер Всеобщая история стран и народов мира

© С.Н. Полторак, составление, 2021

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Феномен Оскара Егера

Оскар Егер (Йегер) во всемирной исторической науке – явление выдающееся. Он оказался вполне конкурентоспособным с самыми яркими и глубокими историками XIX века.

Позапрошлое столетие стало периодом новаторского осмысления лучшими умами человечества европейской и, частично, мировой цивилизации, в том числе – ее прошлого.

XIX век подарил человечеству великое множество талантливых историков, среди которых, например, были Ч.К. Адамс, А. Берр, М. Блок, Я. Буркхардт, Т.Н. Грановский, И. Дройзен, Н.М. Карамзин, В.О. Ключевский, Т. Моммзен, Ч. Моррис, А. Пиренн, Л. фон Ранке, С.М. Соловьев, А. Тойнби, Л. Февр, О. Шпенглер, С. Элиот и многие другие. Каждый из них внес заметный вклад в развитие исторической науки. Некоторые известны не только как исследователи, но и талантливые педагоги и популяризаторы исторических знаний. Правда, далеко не всем было интересно взглянуть на исторический процесс цивилизации в целом или попытаться изучить историю своего государства в контексте мировой цивилизации.

О. Егер был одним из немногих, кто посягнул на осмысление и описание мирового исторического процесса. Будучи уроженцем Германии, он, разумеется, вольно или невольно поставил историю немецкого народа в центр описываемых событий. Эта «диспропорция» освещения мировой истории нисколько не преуменьшает вклада этого выдающегося исследователя в изучение и описание исторических событий.

Феномен О. Егера, человека посягнувшего на осмысление динамики мирового цивилизационного процесса, как и любой феномен – большая загадка. Однако подступиться к ее разрешению может помочь размышление над биографией немецкого историка.

Будучи поздним ребенком (к моменту рождения Оскара его отец, Георг Фридрих фон Егер, уже давно был профессором химии и естественных наук), он с раннего детства воспитывался в среде ученых. Это не могло не повлиять на его внутренний мир и формирование образа мыслей. На выбор профессии историка, скорее всего, заметно повлияло то обстоятельство, что профессор Г.Ф. фон Егер кроме всего прочего был автором авторитетных трудов по палеонтологии. Такой факт из научного творчества отца не мог не сказаться на стремлении Оскара осмыслить окружающий мир сквозь призму минувших событий.

Не исключено, что свою лепту в мировосприятие Оскара Егера внес и его дядя по матери – известный поэт Густав Беньямин Шваб, написавший «Саги классической древности». Это поэтическое произведение стало одним из наиболее заметных литературных произведений Германии того времени, которое было посвящено древним мифам. Романтичность дяди-поэта, помноженная на прагматизм отца-ученого, вероятно, способствовали формированию личности будущего известного историка.

За скобками произведения Оскара Егера остались его колоссальные усилия, которые были нацелены на изучение трудов его предшественников. К сожалению, Оскар Егер не оставил своим читателям секретов собственной творческой лаборатории, поскольку в четырехтомнике своей всемирной истории он не делал ссылок на труды других историков. Примечания, которые были сделаны автором к каждому тому, были столь несущественными, что составители настоящего издания посчитали вполне возможным удалить их из текста.

В просвещенной Европе, так же как и в Соединенных Штатах Америки XIX века, было много талантливых исследователей. Но труд Оскара Егера выгодно отличался от многих глубоким знанием мировой историографии, непредвзятым осмыслением минувших событий. Ярким и образным оказался язык повествования, который даже при переводе на русский язык не утратил удивительного сочетания простоты изложения с глубиной проникновения в суть описываемых проблем.

Оскар Егер – фигура весьма сложная. Будучи швабом по рождению, он не мог не ощущать влияние находившихся рядом французских, швейцарских, итальянских земель. Бывшие поблизости Эльзас и Лотарингия являлись своеобразным стимулом к размышлению над извечной проблемой франко-германского пограничья. Но при этом, как отмечают многие исследователи, по своим общественным взглядам он был сторонником политики Пруссии. То есть были в его сознании и некие ростки великодержавности, которые не могли не сказаться на процессе осмысления истории германцев в лоне Европы.