Всю жизнь я верил только в электричество

А вечером счастливые мои мгновения слились в огромное море удовольствия и радости. Пришли друзья. Подарили мне свои замечательные подарки. Потом как-нибудь расскажу. Некоторые сохранились у меня до сих пор. Потом мы все смотрели кино. Оно понравилось всем. И диафильмы были интересные, и титры мама моя читала красиво, с выражением.

А вечером приехали Шурик с дядей Васей, которых я очень ждал. Чтобы они попробовали необыкновенной вкусности бабушкин торт. Шурик подарил мне шиповки. Как раз, надо же, моего размера. Шиповки были специальные. С шипами на подошве и на пятке. Для прыжков в высоту. Шурик знал, что это мой любимый вид в лёгкой атлетике. Дядя Вася подарил новый велосипед «Орленок». Сделанный конкретно для подростков. То есть он один дал мне понять прямо и недвусмысленно, что с этого дня я больше не мальчик. Подросток теперь. Почти юноша. От которого недалеко и до звания мужчины. Сразу после них приехали тётя Панночка с мужем и моим племяшом пятилетним Генкой. С подарками и хорошим настроением.

А когда, поздно уже, все разошлись и разъехались, мама с отцом ушли в свою комнату в другой стороне дома, а бабушка спустилась к подруге своей, жене Михалыча тёте Оле, я сел к окну. В него упорно вглядывалась большая рогатая луна и миллионы ярких и тусклых звезд, которые тоже меня поздравляли и дарили свой добрый свет.

– Спасибо вам! – Сказал я луне и звездам.– Спасибо всем,  кто порадовал меня тем, что пришел поздравить. Юбилей всё-таки. Раз в десять лет бывает. Мне было хорошо, тепло и грустно. Ушло раннее, милое моё счастливое детство, полное открытий неожиданных, насыщенное всем самым лучшим, что есть в жизни. Теперь будет что-то другое. Может, и поинтереснее прежнего. Но то детство, улетевшее в прошлое, в вечность, не вернется теперь уже никогда.

  Я отвернулся от окна, поджал на стуле ноги, обхватил их руками, а на колени лег головой. Так сидел я долго. Вспоминал золотое своё детство. И так мне стало жаль его, что я подбежал к кровати, с разбега прыгнул на перину лицом вниз. Воткнул голову в подушку и заплакал навзрыд неведомо от чего. Может, от грусти по всему ушедшему, а может, от радости предвкушения не менее счастливого будущего.

                    Глава двенадцатая

В субботу у нас было всего три урока. Всех учителей увёз автобус, который прислал горком партии. Тётя Катя, которая сидела за столом возле двери рядом с кнопкой звонка, сказала, что приехал большой начальник прямо из Москвы. Он собирает всех преподавателей из школ, техникумов, ПТУ и институтов, чтобы какую-то свежую московскую мысль донести до их умов.

Ну, мы с пацанами покурили бычки за туалетом и разбежались по домам. Радость такая – уроки отменили. Надо было достойно занять полезным делом внезапную бесконтрольную свободу. На бугорке возле магазина купца Садчикова, куда я прямиком из дырки объявился, сидели с портфелями Витька Жердь и Вовка Жук. Друзья. Ждали они меня.

– На базар, может, двинем? – подал сигнал к действию Жук. – Сушеных яблок пожуем, рыбку копченую стырим на троих.

– Вот нас же поймают когда-то всё равно. Рыбку стырить – уголовное преступление. – Витька сунул руку по локоть в свой портфель и, порывшись между тетрадками, вынул со дна три чинарика. Два от «Беломора», один от

«Казбека». Я отказался. Ещё от предыдущего, школьного, поташнивало. – Уголовное преступление – воровство в крупных размерах. Ты же не маленькую рыбку хочешь свинтить, а чтобы на троих поровну? Значит рыбка будет крупных размеров. Вот за такую серьёзную  кражу полагается расстрел. Тебе надо?

– Да ну! – возмутился Жук. – Расстрел могут дать рыбы за три-четыре. А за одну лет десять, не больше. Но тоже не пойдет. Выпустят уже стариком. Двадцать лет будет. И не устроишься никуда.

– Сторожем устроишься. Возьмут. Старики все идут сторожами работать, – Витька докурил «охнарик», затоптал его в землю. – Поехали лучше в Рудный.

На карьеры. Там, помните, шагающий один экскаватор сломался ещё неделю назад, когда мы ездили камешки после взрыва собирать? Так вряд ли его наладили. Нога же у него сломалась. Долго делать. А сегодня там, может, и нет никого. Если запчасти не привезли.

Во! – оценил я Витькино предложение. – С ковша попрыгаем в обрыв как на той неделе. А рыбы потом натырим. Куда она денется?

Витька жил прямо возле магазина. Поэтому портфели занесли к нему во двор и спрятали под крыльцом. Дорога на Рудный начиналась прямо в центре города и топать туда было минутное дело. Мы довольно быстро остановили старый грузовик ЗиС-5. Шофер открыл дверь пассажирскую и поинтересовался:

– С уроков смылись? Покататься охота?

Мы ему все объяснили, каждый по очереди. Шофер заулыбался и показал на кузов: – Сигайте. Там у меня три бочки лежат с краской. Глядите, чтобы форму не разукрасить. А то отцы вам разукрасят задницы. Возле карьеров соскочите?

– Ну, да, – крикнул я из кузова уже. – Прямо напротив дороги, которая до дна по кругу снижается. Где МАЗы ездят.