Вынос дела

– Боже! – закричала я. – Кошмар, нас выгонят вон!

– Вот увидишь, – усмехнулся сын, – никто ничего не заметит.

И точно! Медсестра лишь кинула беглый взгляд на листок и мигом определила Маню в группу. Поэтому, «выписывая удостоверение», я прибегла к тому же ластику. м, как выяснилось, зря старалась. Никто никогда не заглянул внутрь. Золотые буквы МВД действовали на всех, как удав на кролика.

Вот и сейчас тетка перестала вопить и абсолютно спокойно сказала:

– И за что мне это горе! Проходите на кухню, не в прихожей же разговаривать!

В маленьком пятиметровом помещении под низким потолком болталось белье. Задевая головой влажные колготы, я протиснулась за зеленый столик.

– Как звать-то вас? – устало поинтересовалась тетка, грохая на плиту красивый красный чайник.

– Дарья Ивановна, – охотно представилась я.

– Ну а как меня величать, небось знаете, – вздохнула женщина, – я у Федьки по всем документам прохожу.

– Все-таки представьтесь, – велела я.

– Алла Сергеевна Козлова, – покорно ответила хозяйка.

Я моментально сообразила, что к чему, и приказала:

– Ну а теперь расскажите, где находится в данный момент ваш брат?

Алла Сергеевна горестно вздохнула.

– Вот уж не знаю и знать не желаю. Небось у вас.

– Где? – удивилась я.

– Как где? В См! О. Вы ведь небось не зря пришли? Ну чего он на этот раз наделал?

– А что он вообще делал?

– Ой, не надо, – махнула рукой Алла, – сами чудненько знаете, три судимости у братца моего замечательного…

– По каким статьям?

– Ну, не помню, вор он, по квартирам шастает. Ох, ну зачем мне это горе! И чего каждый раз ходите, – налетела она на меня внезапно, – еще когда в третий раз сажали, сказала, что не брат он мне. И передач не носила, на свиданья не ходила! Все, знать его не знаю, а из квартиры он выписан. Что же теперь, до конца жизни дергаться? Ну чего явились, зачем?

И она опять зарыдала.

– Не знаете, где он может проживать?

– Понятия не имею, – шмурыгала носом Алла.

– Адрес жены знаете?

– Чей?

– Жены, супруги.

– Первый раз слышу, что он состоит в браке, – дернула плечом Козлова, – последний раз сто лет тому назад видались в суде. Ему тогда большой срок дали – девять годков, как рецидивисту. Ну я к решетке подошла и сказала: не надейся, ни сухарика не куплю. Родители умерли, а я больше не стану по очередям убиваться. Хватит, наносилась сумищ, все тюрьмы знаю – Бутырскую, «Матросскую тишину», пересылку… Так и передайте, ежели он снова у вас, – Алла к нему никогда не придет!

Крупные слезы продолжали литься по ее щекам, и она даже не повернула головы, когда я тихо выскользнула за дверь. Ладно, по крайней мере знаю, где точно могу получить исчерпывающую информацию о Козлове.

Секретарша Дегтярева – моя хорошая знакомая. Леночка частенько помогала мне в разных щекотливых обстоятельствах. Сначала ею двигала простая мысль – она искренне хотела, чтобы мы с полковником поженились. Потом наши с ней отношения из вежливо-нейтральных переросли сначала в дружеские, а затем в близко-приятельские. Леночкин сын гостил у нас в Париже, и один из многочисленных щенков Жюли, плод связи мопса и йоркширской терьерицы, обитает у секретарши дома. Поэтому, услыхав мое бодрое «Привет, Ленка», подруга принялась охать:

– Ну не собака, а ходячее несчастье! То гвоздь проглотила, то пробкой от пивной бутылки позавтракала, а теперь на стекло наступила! Гулять не может, повязка все время мокнет в лужах. Кстати, ветеринар посоветовал натянуть на бинт презерватив.

– Так за чем дело стало?

Ленка хихикнула:

– Неудобно как-то в аптеке спрашивать!

– Ерунда какая.

– Знаю, – вздохнула подруга, – реклама по телику идет, а я все равно краснею. Ну, совок убогий, что поделать!

– Слушай, – предложила я, – все равно к тебе собиралась, хочешь привезу?

– Сделай одолжение, – обрадовалась Лена и добавила: – Только купи пошире и поплотней, у Вэнди лапы толстые…

С решительным видом я принялась искать аптеку.

Слава богу, теперь они на каждом углу и почему-то увенчаны не красными, а зелеными крестами.

Я влетела в павильончик и, отстояв небольшую очередь, выпалила:

– Дайте десяток презервативов попрочней и пошире.

Молоденькая провизорша выложила на прилавок разноцветные пакетики и объявила:

– Пятьдесят семь рублей.

Я оглядела красочную кучку и сказала:

– Сейчас открою, посмотрю, подойдут или нет…

Девушка пожала плечами.

– Покупайте и делайте с ними, что хотите.

Отойдя к окну, я принялась вскрывать упаковки и глядеть на содержимое. Честно говоря, выглядели изделия № 2 хило. Тонюсенькие, как паутинка, короткие и страшно узкие. Попробовав порастягивать резинку, я пришла к неутешительному выводу: эти порвутся на лапах мопсотерьера в момент.

Вздохнув, я вновь вернулась к окну.

– Других нет?

– Эти чем плохи? – фыркнула девица.

– Да вот, – потрясла я перед ее носом резиновой трубочкой, – короткие, узкие… Сразу порвутся. Дайте поплотней.

Провизорша отвернулась к шкафу.

– Вы не правы, – раздался за моей спиной голос.

Я обернулась. Худощавый мужчина с большим носом проникновенно сказал:

– Те, потоньше, лучше.

– Почему?

Советчик замялся.

– Ну как вам сказать…