Выше нас только небо (СИ)

— Пойдем! — Гарри легко вскочил вслед за подругой и, нагнав ее, сердито сказал: — И никаких общежитий, даже не думай! Ты будешь жить у меня на Гриммо. И я всегда буду рядом, если тебе будет нужна моя помощь.

Гермиона повернулась и посмотрела на него с благодарной усмешкой:

— Тогда твой Малфой вначале убьет меня, а потом и тебя.

Гарри рассмеялся и дружески пихнул ее плечом:

— Пусть убивает. Главное, чтобы вернулся и всегда был рядом. А уж его шипение мы с тобой как-нибудь переживем.

В Большой зал они вошли рука об руку, и Рон, который в это время, смеясь, что-то шептал на ухо Лаванде, смутился и отодвинулся от нее как можно дальше.

— Как дела? — Невилл взял свою тарелку и заинтересованно пересел поближе к Гарри.

— Мне с тобой надо будет поговорить после ужина, — Гарри потянулся и положил себе большой кусок пирога.

— Вижу, что о хорошем, — Невилл указал глазами на его огромную порцию. — Мне кажется, или ты ешь первый раз за всю неделю без напоминаний Гермионы?

— Первый! — Гарри с аппетитом откусил от румяного бока и усмехнулся. — Я голодный, как будто месяц не ел! — с удивлением сказал он.

— Что, Гарри, перестал страдать по Хорьку? Дошло, наконец, что он тебе не пара? — Рон одобрительно смотрел на энергично жующего Гарри.

— Г-р-р-р, — рот у Гарри был занят, поэтому получившийся звук напомнил рычание дворового крапа, у которого пытаются отобрать кость.

— Мне тоже надо будет с тобой поговорить, Рон, — неожиданно громко сказала Гермиона, и Уизли вздрогнул от неожиданности.

— А что я такого сказал? — он втянул голову в плечи и уставился в стол.

— Рон сказал то, что думает! — внезапно встряла Лаванда. — И не смей затыкать ему рот!

— Я думаю, мы с моим парнем сами разберемся, — холодно усмехнулась Гермиона. — Без посторонних.

— Я ему не посторонняя! — Лаванда запальчиво вскочила с места.

— И кто же ты ему, если не секрет? — Гермиона смотрела на нее с высокомерной жалостью.

Головы всех сидящих за столом повернулись в их сторону, даже Гарри оторвался от вожделенного пирога и принялся с любопытством разглядывать девушек. Щеки Лаванды пошли некрасивыми красными пятнами. Она кусала губы, не находя подходящего ответа:

— Я… я… Ну скажи же ей, Рон, — выкрикнула она, оборачиваясь к нему.

Но Рон сидел, потупившись, и молчал.

— Ну что же ты, Рон? Помоги девушке, — Гермиона отвела от лица каштановую прядь и насмешливо взглянула на своего парня. Точнее, бывшего парня. — Не хочешь? Ну так я тебе помогу. Мы больше не вместе, и ты свободен, — Рон снова вздрогнул и растерянно уставился на нее во все глаза. — Это, собственно, всё, что я хотела тебе сказать. И было бы честнее, если бы ты мне сообщил об этом первый. Раз у вас, оказывается, всё так далеко зашло.

Гермиона еще секунду постояла, ожидая от него ответа. Но Рон подавленно молчал, пряча глаза. Тогда она бросила на него разочарованный взгляд, подхватила сумку, развернулась и пошла к выходу. Гарри быстро взглянул на покрасневшего смущенного Рона, снова посмотрел вслед Гермионе, сорвался с места и, догнав подругу уже в самых дверях, притянул к себе за плечи успокаивающим жестом.

— Ты из-за меня опять не поел? — она сочувственно заглянула ему в лицо и окончательно расстроилась: — И так всю неделю голодный…

Но Гарри лишь помотал головой:

— А пойдем на кухню? Домовики нас накормят, — предложил он подруге. — Надо отметить начало новой жизни, раз такое дело.

— Пойдем! — Гермиона и сама не понимала, что чувствует: обиду, грусть, облегчение или ревность, но была благодарна Гарри за то, что он сейчас рядом и пытается ее отвлечь.

Спустившись в подземелье замка, они дошли до конца коридора, пощекотали хихикающую грушу на пестрой картине и вскоре оказались среди кипящих котлов, пряных смешанных запахов и снующих домовых эльфов в белоснежных наволочках и поварских колпаках, надвинутых на самые лбы. Домовики при виде их радостно захлопотали и ринулись им навстречу с подносами, уставленными аппетитной снедью. Гарри с Гермионой пристроились за маленьким столом у самой стены, наблюдая, как суетятся над котлами с едой домовики-повара.

— Ты больше не рвешься их освобождать? — Гарри благодарно впился зубами в очередной пастуший пирог.

— Ошибки юности, — Гермиона улыбнулась ему и вилкой отправила в рот кусочек вишневого пудинга.

— И почему? — промычал Гарри, увлеченно жуя.