Высокий блондин без ботинок

— Ах, вот как?! Очень хорошо, что ему досталось! — взвилась Надя.

— Так вы не раскаиваетесь? — уточнил следователь.

— Нисколько!

— Нахалки, — махнула Вика рукой, сверкнув брильянтовым кольцом.

— Бедных гусей подвешивают в металлические приспособления, напоминающие средневековые аппараты для пыток, вставляют в их длинные шейки зонды и кормят вредной для их здоровья пищей, чтобы с каждого гуся получить как можно больше печени, чтобы вы сожрали ее! — брызгала слюной Надя. В такие минуты ее было не остановить, она превращалась в фанатичку. — За что страдают бедные птицы? Не могут ходить, есть как положено! Живут свою короткую жизнь в кольце, с зондом и с болью в печени! Насильно кормят, потом убивают. Что они видят?! Думаете, что им не больно? А откуда вы знаете?! Были в шкуре, то есть в перьях, гуся?! Так вот, эти фермы, где происходит такое издевательство, строго засекречены, иначе защитники природы камня на камне от них не оставили бы. А рестораны, покупая эту печень, стимулируют своим спросом пытки для птиц. Вот мы и решили провести акцию! — выпалила Надежда.

Следователь с округлившимися глазами налил себе воды.

— Хорошо, что я никогда не пробовал это фи, фу… как это?

— Фуа-гра! — выкрикнула Надя, прожигая глазами Марко, словно изобличая кого-то.

— Это правда? — спросил следователь у бледного Марко.

— К сожалению, я не настолько тонко посвящен в процесс кулинарного искусства, поэтому не знаю… — ответил он несколько растерянно.

— Правда-матка глаза колет? — продолжала бесноваться Надя.

— Я никогда не буду это есть, — тоже утвердилась в своей мысли Мила.

— А я буду! — с вызовом в голосе произнесла Вика. — Очень вкусный паштет, и мне все равно, что там происходит с глупыми гусями!

— Стерва!! — закричала Надя и попыталась кинуться на Вику. Мила остановила ее:

— Тише! Тише! Не связывайся…

— Всем успокоиться! — рявкнул следователь. — Митинг же не был санкционирован?!

— А кто бы разрешил? — вопросом на вопрос ответила Надя. — Конечно, нет! Мы подъехали к моим друзьям и присоединились к ним.

— Сколько вас было? Поймано только десять человек с вами, — спросил Григорий Степанович.

— Откуда я знаю? — пожала плечами Надя.

— Адреса и фамилии других участников? У вас же так много знакомых.

— Я не знаю.

— Вы, Ситцева, темните.

— Я не знаю.

— Понятно, — вздохнул следователь, — вот только зачем наносить физический вред человеку?

Надя стушевалась.

— Мы хотели забросать посетителей только яйцами.

— Ага, я уже слышал, даже и не тухлыми, а свежими.

— Мы купили их в супермаркете напротив, — пояснила Мила.

— А откуда у вас в руках оказался транспарант?

— Не знаю… кто-то дал…

— Кто из вас стукнул Марко Тозини по голове? С этого момента поподробнее, вам светит от двух до пяти лет, — напустил на себя очень строгий вид следователь.

— Товарищ следователь, отпустите мою подругу домой! — снова залепетала Надежда. На раскрасневшемся потном лице четче выступили веснушки. — Вы же видите, что она первый раз участвовала во всем этом, отпустите ее, пожалуйста, она больше не будет! Это я виновата, что притащила ее с собой. Мила за всю жизнь зла никому не сделала, а уж скольким животным она помогла безвозмездно. Отпустите ее, она даже в нашей партии не состоит.

— А вы не выгораживаете свою подружку, которая хочет выйти замуж за итальянца и чуть не пришибла одного из них? — спросил Григорий Степанович.

— Я одна во всем виновата! — заверила его Надежда.

— Я задал вопрос…

— Я! — Неожиданно громко и уверенно произнесла Мила. — Это я стукнула этого господина по голове, это я во всем виновата! Не знаю, что на меня нашло, наверное, неудачи в личной жизни плюс алкоголь, вот и получилось так… Я готова отвечать.

— И ответишь! — вскричала Вика. — Замуж она хочет! Посмотри на себя, неудачница! Врач-ветеринар! Бандитка! Будешь пять лет точно без итальянца!

Мила смотрела на эту молодую холеную женщину, и ей почему-то было ее жаль. Уж как она старалась, из кожи вон лезла, чтобы понравиться этому Марко, а он походил на каменное изваяние.

— Что ты говоришь?! Не смей! — затрясла ее руку Надежда. — Не слушайте ее, товарищ следователь, — это я.

— Это наговор! Замолчи!! Я сказала, что это сделала я, и точка!

— Так, все ясно! Виктория Алексеевна и господин Тозини, кто нанес вам удар? — обратился к потерпевшим Григорий Степанович, которому тоже не нравилось, если честно, все это дело, но он находился на работе и пострадал иностранный гражданин.

«Он же видел, что его стукнула Надя, — похолодела Мила и встретилась взглядом с темными, ничего не выражающими глазами итальянца, — ну дорогой, ну миленький, скажи, что это я, прошу, умоляю тебя», — молила Мила, и вся напряженная работа мысли отразилась у нее на лице.

— Я не видела, кто именно, Марк закрыл меня своим телом, но что кто-то из них двоих, это точно, — сказала Вика, — они вдвоем были рядом с нами, другие бы не успели подбежать. Я очень хорошо запомнила эту худую дылду и эту рыжую коротышку. Может быть, они сделали это вдвоем? — предположила Виктория, настолько ей хотелось засадить обеих женщин.