Вызовите посла

Роберт лягнул стоящего рядом с ним сотрудника группы захвата, но тот сдержался и не дал сдачи, несмотря на то что мог сделать это инстинктивно. Олег, краем глаза наблюдавший эту сценку, подивился выдержке парня.

Под видеозапись у задержанных извлекли все из карманов и разложили на простынке, которую расстелили тут же на асфальте. Из-за световой завесы обращенных на задержанных мощных прожекторов появились понятые. Все фиксировалось самым тщательным образом.

Ермилов старался выглядеть подавленным, а сам поглядывал на не менее растерянного Тимсона. Если к нему обращались, американец повторял как мантры: «Вызовите посла. Это провокация».

Их повезли в приемную ФСБ, чтобы вызвать туда представителя американского посольства и передать ему дипломата Роберта Тимсона. В сорок восемь часов он должен будет покинуть Россию, и дорога ему теперь сюда заказана.

В это же время на Курском вокзале произвели задержание журналиста Майкла Морана, собиравшегося сесть в поезд. Майклу повезло меньше Тимсона: его никто освобождать не собирался, он не дипломат.

Правда, через неделю по договоренности с американскими дипломатами и разведчиками Морана освободили и выслали из страны следом за Тимсоном. Сидеть в Лефортово остался только Гаврилов — шпион-неудачник.

В его же газете, где он недолго проработал, вышла статья о предателе Родины майоре Гаврилове и о том, что объявлен персоной нон-грата один из сотрудников посольства США в России. По договоренности с ЦРУ имя Тимсона не обнародовалось. На такую уступку российские спецслужбы пошли, конечно, не просто так.

Постучавшись, Ермилов зашел в кабинет к Плотникову. Тот поднял на него глаза от заметки в газете, которую он еще раз перечитывал.

— А, «шпион-неудачник»! Это я цитирую заметку. Где это видано, чтобы шпионы у нас получали назначение на должность старшего инспектора? И тем не менее. Поздравляю с вступлением в должность и успешным захватом глубоко законспирированного разведчика. Надо подумать, как преподнести это дело твоей Меркуловой. Если не на репортаж хватит материала, то хотя бы статейку напишет. Пусть наши заморские «товарищи» побесятся и забудут, как наших журналисток кадрить. Проанализировав цепь своих злоключений, они непременно должны будут сделать выводы.

— Есть опасение, что подобные выводы приведут к тому, что Меркулова станет невыездной. Или, если ей все же дадут, скажем, американскую визу или Шенген, нельзя будет исключать, что за границей она может стать объектом провокаций.

— Ладно, — кивнул Петр Анатольевич, — еще подумаем, как с ней поступить… А тебе благодарность и заодно выговор, — Плотников вздохнул. — Ты — везунчик, Ермилов, и твои порой нелепые телодвижения приводят к положительному результату. Вот и подумаешь всякий раз, стоит ли хлопнуть тебя по рукам за твою наглость и за то, что не выполняешь приказы начальства и норовишь все по-своему сделать? Ты привык, что следователь лицо процессуально самостоятельное. Что ты радостно головой киваешь? Отвыкай! А то у тебя любое успешно завершенное дело будет заканчиваться выговором.

«Мне не привыкать», — беззаботно подумал Ермилов, выходя из кабинета шефа в приподнятом настроении.

2002 год, США, федеральная тюрьма Си-Так (Seattle-Tacoma) штата Вашингтон

Петрова перевели из больничного крыла обратно в вонючую тесную камеру к негру и индейцу. Александру стало чуть лучше — его пичкали психотропными препаратами, чтобы он хотя бы не буянил. Если отказывался пить таблетки, заходил в камеру огромный охранник и, схватив его за подбородок, заставлял проглотить очередную горсть таблеток.

От них у Александра все плыло перед глазами и он почти все время спал.

После дипломатического скандала в России и неудачных попыток ЦРУ прояснить ситуацию насчет работы Петрова на другие разведки его оставили в покое.

А он, когда действие препаратов чуть ослабевало, с удовлетворением вспоминал ту встречу с Джеком во Франкфурте-на-Майне. Петров получил тогда от англичанина приличную сумму и выложил ему все, что знал на тот момент. В том числе о работе с цэрэушниками. Их способах контакта с агентами, приемах и обо всем том, что успел слить американцам со времени последней встречи с Джеком — Ричардом Линли в Софии.

Не знали сотрудники ЦРУ и того, что Петров в Штатах встречался несколько раз с англичанином. Это, правда, уже был не Джек, а Гейб, но для Александра это не имело принципиального значения. Он выполнял небольшие поручения Гейба, ездил, фотографировал…

Трудно предавать родину, хлопотно, все время надо прятаться, бояться. Чужую гораздо легче — это Петров для себя уяснил и, лежа на койке в тюремной камере, под бормотание-пение индейца, сидевшего в углу под окном, мечтал выйти на свободу.