«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses

Эксл Роуз и Эрин Эверли познакомились в начале года в нью-йоркском клубе, где Эрин работала моделью. Летом они начали встречаться. Девушка переехала в Лос-Анджелес, чтобы быть с возлюбленным, а затем они поселились вместе в ее квартире. Эрин продолжала работать моделью, чтобы платить за жилье. Отношения длились четыре беспокойных года и находили отражение почти во всех песнях Guns N' Roses того периода.

Никто не думал, что их связь затянется надолго: частенько Эксл и Эрин дрались на людях. Эрин была уроженкой Беверли-Хиллз, дочерью актрисы Винишии Стивенсон, а сам Эксл описывал себя как «деревенскую задницу» из ниоткуда. Эрин была умна и хорошо воспитана, а Эксл наполовину остался дикарем, только что сбежавшим из резервации. У нее был отличный дом, а он слонялся между чужими квартирами и тусовками. Она была почти нормальной, а он страдал явным психозом. И все-таки те, кто близко знал эту пару, считали их отношения глубокими и крепкими. «Она была славной девочкой, — говорил друг пары. — Такая милая, полная противоположность Эксла. Когда они ладили, у них все шло очень хорошо. Когда нет — начинался сущий кошмар. Просто не верилось, что они в итоге смогут ужиться».

Лето 1986-го. Вечер. «The Rainbow Ваr and Grill». Звучит хитовый альбом Metallica «Master of Puppets». Эксл, потягивая чай со льдом, дает интервью Джори Фарру из «Дэйли пресс», который спрашивает его о выступлениях в шотландском килте и кожаных стрингах. Не слишком ли это… по-гейски?

«Я ношу то, что мне хочется, — отвечает Эксл, — и не желаю вникать в подспудные причины, а то ведь можно и напугаться. Да, я люблю делать пышные прически и краситься. Но когда я только приехал, я думал, что сценические костюмы и макияж — лишь фальшивый имидж, которым прикрываются геи. Я был наивным».

Guns в последнее время получили несколько плохих отзывов. «Они пишут, что я слишком патетично пою, то есть переигрываю. Или говорят, что я пресыщенный позер. Это полная хрень! Все, кто со мной знаком, знают: все, что я делаю, — по-настоящему. Все, что делает группа, — по-настоящему». Эксл добавляет, что в любом случае ненавидит критиков, и его не волнует, что они там пишут. (Вот уж неправда.)

О группе: «Наша любимая музыка — хард-рок. С примесью блюза. Раньше мы называли себя хеви-метал/панк-группой, но смешение стилей не вчера родилось… Дух блюза, блюзовые риффы, блюзовое мироощущение — все это мы пытаемся вернуть в музыку».

Имея в кармане немного денег, Эксл тем летом еще чаще попадал в передряги. По большей части у него случались проблемы с агрессивными торговцами (в основном иранскими иммигрантами), которые не желали его видеть в своих магазинах. Однажды Эксл с братом пошли в магазин оружия, чтобы купить электрошокер, потому что: «Мы выступали в „Whisky" [где у Guns недавно были проблемы], и ситуация вышла из-под контроля, так что я подумал: надо бы купить электрошокеры. Тогда не придется ломать челюсти, мы просто ткнем обидчиков шокером, а кто-нибудь их вынесет».

Итак, Эксл с братом зашли в магазин, и Эксл попросил продавца: «Извините, сэр, будьте любезны, не могли бы вы показать электрошокер?»

Продавец средних лет оглядел Эксла: длинные рыжие волосы под шелковой банданой, зеркальные авиаторские очки, кожаная куртка, помятые вещи. Он фыркнул: «Сынок, не надо мне тут этого дерьма. Давай проваливай отсюда ко всем чертям».

Эксл вспоминал: «Мой брат говорит: „Поймите, он недавно подписал контракт, он может купить хоть десять таких". А продавец ему: „Мне плевать. Тебе я их продам, а ему — нет"». Братья покинули магазин, злые от унижения. «Такое часто со мной происходило, — позже рассказывал Эксл. — Я просто не врубаюсь: ладно бы, если я нарушаю закон, но зачем грубить, когда я веду себя нормально?»

В другой раз Эксл и Слэш зашли в продовольственный магазин и повздорили с продавцом, грубым смуглым иранцем, напоминавшим специалиста по пыткам из секретной полиции последнего шаха. Когда Эксл выказал ему недовольство, здоровый иранец схватил разделочный нож и выскочил из-за кассы.

«Он гнался за нами по улице с мясницким ножом, потому что ему не понравилось, как мы одеты, — рассказывал Эксл. — Напугал меня до усрачки». Эксл терпеть не мог чувство страха — оно выводило его из себя. Он схватил оранжевую крышку пластикового мусорного контейнера и двинулся навстречу иранцу с этим щитом, матерясь что есть духу. «Я не собирался отступать», — говорил Эксл. Крича что-то на фарси, иранец ретировался обратно в магазин и запер двери.

Спустя пару дней попытка Эксла воспользоваться туалетом на заправке на углу Ла-Брея и Ромейн закончилась тем, что Эксл угрожал иранскому менеджеру взорвать колонку. Полиция появилась почти сразу, но Эксл совершил стратегическое отступление. Эти и другие случаи притеснений со стороны людей, которых Эксл не считал американцами, вскоре вылились в новую песню, которую Эксл сочинил в квартире Веста Аркина. Эксл бренчал на гитаре Веста и смотрел по «НВО» выступление комика Сэма Кинисона, пытаясь придумать песню, которая по злобной ярости напоминала бы монологи Кинисона.