За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Для того чтобы находиться в безопасности в терапевтических отношениях, клиенты должны знать, что терапевт будет продолжать быть терапевтом, и что его приверженность благополучию клиентов не поколеблется. Терапевт не откажется от них, не решит, что они безнадежны, и не будет использовать их открытость, чтобы причинить им боль или наказать их. Независимо от того, насколько они застряли, каким бы ужасным и постыдным не оказалось то, что они в себе открыли, каким-то образом этот терапевт все еще остается здесь, все еще на их стороне, все еще уважает их, заботится о них и верит в них.

Несмотря на то, что значительная часть поведения психотерапевта в отношении безопасности невербальна и поэтому трудно передается в транскрипте терапии, некоторые фрагменты могут частично передать характеристику обеспечения безопасности. Помните короткий отрывок из работы с Моникой, который мы приводили в главе 4? Этот фрагмент взят из первой части сессии рано утром, когда Моника горестно всхлипывала. Она не спала большую часть прошлой ночи, борясь с воспоминаниями и фантазиями, которые были одновременно запутанными и пугающими; и частично ее страх заключался в том, что никто, даже терапевт, не поймет, с чем она имеет дело.

Моника: Я должна попытаться рассказать вам. немного о том, что со мной происходит. Это действительно страшно. Я просто расскажу все как есть, и не знаю, будет ли это иметь смысл...

Терапевт: Ну, это моя работа.

Моника: Но это все такое безумие, это не имеет смысла.

Терапевт: Это моя работа - понять это. А ваша работа - просто все высказать.

Потребность Моники в безопасности в отношениях требует больше, чем терапевтического намерения; она также требует терапевтической компетентности. Терапевт не говорит, что она будет слушать и пытаться понять. Это ее работа - «понять это», и, судя по всему, она знает, что сможет - с помощью Моники - сделать это. Монике не нужно это выяснять или стыдиться, что она не может этого понять. Ее ответственность - «высказать», а терапевт будет знать, что делать дальше.

Часто, когда клиент сталкивается с сильным чувством, или глубоко регрессирует, или и то и другое, физическое присутствие терапевта обеспечивает безопасность даже больше, чем слова. Аффективная настроенность терапевта позволяет ему или ей ощущать, когда клиенту нужно чувствовать физическое присутствие сильного, спокойного и уважительного другого человека. Физический контакт, предлагаемый, но никогда не навязываемый, позволяет клиенту ощущать безопасность без необходимости когнитивного анализа или полного взрослого осознания того, что происходит во взаимоотношениях (Smith, 1997; Керпег, 1987). И снова Моника, немного позднее во время сессии:

Моника: (испугана, глаза закрыты) Где вы? Мне нужно знать, где вы!

Терапевт: Вот моя рука, прямо здесь... (касается руки Моники, она хватается за нее) Вы чувствуете, как я держу вас? Я буду держать вас за руку; тогда вам не нужно будет использовать столько энергии, чтобы держаться за меня. Я могу вкладывать большую часть энергии. Вот моя рука... (Моника начинает рыдать) Вы не должны стараться держаться за меня - я буду держать вас. Я буду здесь, и вы тоже останетесь здесь.

Моника: Я действительно не собираюсь улетать прочь.

Терапевт: Вы можете даже попробовать сделать это. Я буду держать вас на якоре.

Моника: Вы будете держать меня на якоре?

Терапевт: Да! Давайте! Попробуйте улететь.

Моника: И мне не нужно держаться за вас, вы будете держать меня?

Терапевт: Я буду держать вас.

Моника, компетентный взрослый человек, несомненно, знает, что она не расправит крылья и не улетит под потолок. Но для маленького ребенка, чья единственная защита от насилия заключалась в том, чтобы диссоциироваться и «улететь» из своего тела, быть заякоренной безопасным и заботливым терапевтом (который держит ее, вместо того чтобы требовать, чтобы она держалась за него), является не просто метафорой безопасности, это и есть безопасность.