За растениями по горам Средней Азии

А переселяться их заставляют изменяющиеся условия жизни на планете. Надвинулись, например, с севера ледники — и теплолюбивые виды из поколения в поколение стали распространяться на юг, где ледника нет, где теплее. А оставшиеся в остуженных ледниками краях вымерли, «неосторожно» залетевшие на север семена попросту не проросли, попав на ледники. Область распространения (ареал) сдвинулась на юг. Или, например, нахлынуло на сушу море — и ареал какого-то вида оказался разорванным: одни растения остались на одном, другие — на другом берегу нового моря. А потом море схлынуло, и разорванный ареал мог соединиться, а мог и не соединиться, если разлученные морем растения одного и того же вида оказались неспособными заселить засоленные морем грунты. Или поднялись горы, а с ними стала подниматься и растительность — во все более холодные слои атмосферы, — как на медленном лифте. По мере поднятия теплолюбивые растения вымирали, заменялись холодостойкими пришельцами извне или сами приспосабливались к холоду, изменялись, то есть происходило образование новых видов и замена местных растений иммигрантами — пришельцами. Да мало ли изменений было на планете — и за каждым таким изменением происходила полная или частичная смена одной флоры другой.

Следовательно, флора Средней Азии потому и богата, что в ее составе оказались и пришельцы, и виды, появившиеся в результате видообразования на месте, и растения, пережившие превратности судьбы и. оставшиеся с более древних времен. Специалисты считают, что было несколько периодов великого переселения растений в Средней Азии. Одно такое переселение произошло очень давно — от 100 до 50 миллионов лет назад. Тогда в Средней Азии не было высоких гор, а там, где они сейчас находятся, простирался океан, тянувшийся от Атлантического океана до Тихого, — океан Тэтис. Этот океан постепенно мелел, появлялись острова суши, горы, и сейчас от него остались лишь моря — Каспийское, Черное и Средиземное. На освободившуюся от океана Тэтис сушу хлынул с разных сторон поток растений, приспособленных к жаркому климату и засоленным грунтам. Еще одно «великое переселение» растений началось 2–3 миллиона лет назад, когда стали возникать высокие горы. Продолжалось оно долго, пока наступали и отступали ледники, а климат становился то холодным и влажным, то жарким и сухим. Были и более поздние массовые переселения. Происходят они и сейчас.

Но это все очень схематично. В действительности таких великих переселений могло быть гораздо больше. Но мы пока мало знаем о далеком прошлом, поскольку от него осталось мало следов. И ботаники ищут их.

Палеоботаники, изучающие растительный мир былых геологических эпох, находят, например, погребенные поздними геологическими слоями пыльцу и споры растений и определяют по ним состав прежних флор. Это называется спорово-пыльцевым анализом. Ботаники сопоставляют между собой ареалы растений и пытаются объяснить их давними событиями. А иногда находят и нечто другое, казалось бы, к ботанике отношения не имеющее, но требующее объяснений и с ботанической стороны.

Быстро ли растут горы?

Нас было пятеро. Стоять мы не могли: впечатление было такое, будто из-под ног выдергивают ковер. Поэтому мы, стоя на четвереньках, судорожно прижимались к отвесной скале, которая тоже тряслась, как и все вокруг. Недобритая щека у меня была в мыле. Все гудело и грохотало. Через скалу сверху, со склона, перелетали огромные глыбы камней и буквально бомбили наш лагерь, уютно расположившийся на зеленой площадке у скального обнажения. Склоны гор, казалось, дымились, с них оползала дернина, и это была пыль, а не дым.

Сколько времени все это продолжалось, сказать трудно. По-видимому, минуты, хотя и показались они часами. Итог был самый плачевный: лагерь почти уничтожен, тропы со склонов смело, река внизу вздулась и несла деревья, рамы от кибиточных дверей и окон, трупы овец, коров… Сами мы остались целы только благодаря скале: мы отсиделись в мертвом пространстве камнепада.

Это было 10 июля 1949 года в Центральном Таджикистане. Мы еще не знали, что оказались вблизи эпицентра землетрясения. Мы узнали об этом только через два дня.

Когда-нибудь я расскажу об этом подробнее, сейчас речь о другом.

Через сутки мы встретили старика таджика, который брел, как и мы, к райцентру, поближе к людям. Шагая рядом со мной легкой походкой горца, старик долго вздыхал, а потом изрек; «Трава растет быстро и тихо, а горы растут медленно, но шумно». Не ручаюсь за дословность, но смысл сказанного был именно такой — совершенно в духе тех афоризмов, которыми так богата речь людей Востока.

Итак, горы растут шумно. Но медленно ли? Вот тут мы и сталкиваемся с вмешательством ботаники в, казалось бы, далекие от растительного мира проблемы.