Заиндевевший

И вновь началась бешеная скачка. Очень скоро стемнело окончательно. Лея не разбирала дороги, временами проваливаясь в бессознательное состояние. Ее колотил озноб. То ли на улице так похолодало, то ли начался жар. В темноте перед глазами мелькали деревья. и, казалось, что не будет этому конца и края. На это раз Асмунд привязал ее так, что она даже упасть с лошади и разбиться насмерть не могла себе позволить.

Сколько длилась скачка, Лея даже примерно не могла сказать. То ли уже прошли сутки, и она не заметила, как ночь сменил день, и снова наступила ночь, то ли они провели в седле несколько часов. Только на улице еще было темно, когда Асмунд остановил коней и подошел к ней. Лея не смогла даже выпрямиться в седле, так плохо ей было в тот момент. Она глаза-то с трудом открыла, чтобы взглянуть на врага. А уж с шеи лошади даже не хотела подниматься, согреваясь ее теплом.

Асмунд какое-то время стоял рядом и молча разглядывал ее. Потом зачем-то потрогал за плечо. Лея машинально отметила, как безвольно трепыхнулось ее тело, и удивилась, когда поняла, что это с ее губ сорвался протяжный стон.

— Черт! — выругался Асмунд, схватил обеих лошадей под уздцы и повел вглубь леса.

Он злится на ее беспомощность, — все так же равнодушно подумала Лея. Ну и пусть, не все ли ей равно.

Через какое-то время, совсем скоро, они остановились. Лея попыталась оглянуться, но малейшее движение головой отозвалось резкой болью где-то в глубине ее. Она снова застонала и упала на лошадь. Но Асмунд не оставил ее в покое, как она о том мечтала. Он уже отвязал ее и стягивал с лошади. Схватил в охапку и куда-то нес… Кажется, скрипнула дверь, а может и это ей только показалось. В нос ударил запах сырости и затхлости. И снова ей холодно, а все потому что Асмунд больше не прижимает ее к себе, а положил куда-то.

Возможно, она ему надоела, и он решил бросить ее на съедение диким животным. Но разве это сейчас имеет какое-то значение, когда ей так плохо? Лея понимала, что видит то, чего быть не может. Вокруг мелькали знакомые лица — отца, матери, брата… Это галлюцинации, конечно же. Но такие приятные. Она снова маленькая. Вот они с Вивой играют на любимой поляне в госпожу и горничную, как они любили это делать. Только Вива — госпожа, а Лея — горничная. Смешно и необычно. А вот она тайком скармливает дворовой собаке обед — отвратительную овсянку с овощами. Она ее терпеть не может, а повариха упорно раз в неделю готовит эту дрянь. Мама ругает ее за непослушание, но ей совершенно не грустно, а наоборот, хорошо и легко…

Лея вынырнула из омута бреда, и снова ей стало плохо. Горло горело, словно к нему приложили факел. В голове гудело. Ее трясло так, что она аж подпрыгивала на том, на чем лежала. А в углу она видела копошащегося огромного жука. Нет, конечно. Это не жук, а Асмунд склонился и что-то делает. Но как он сейчас похож на жука — с широкой спиной и спрятанной за ней головой.

Вспыхнул огонь, заливая внутренности комнаты тусклым светом. Охотничий домик, догадалась Лея, увидев вязанки сушеной травы и грибов, развешанные по углам. Тут же была свалена куча дров, которыми Асмунд и разжег очаг. Значит, спать им сегодня предстоит тут?

Асмунд снова вышел. На этот раз он пропал надолго, а вернулся с огромным котлом, наполненным водой. И не побоялся, что Лея сбежит. Хотя, куда ей. Она даже посмеяться не смогла над бредовостью этой идеи. Ей казалось, что все тело свело судорогой, и она уже никогда не сможет разжать руки и выпустить колени, как и оторвать от них подбородок.

Лея равнодушно наблюдала за тем, что делает Асмунд, стараясь удержать сознание, которое все норовило уплыть. В голове гудело все сильнее. Она только видела в свете костра, что делает Асмунд, но ничего не слышала, кроме противного гула. А он отлил в котелок поменьше воды и повесил его над огнем. В оставшуюся воду что-то бросил и замочил как следует рукой. Стирать что ли собрался? И вновь глупому смешку помешала вырваться ужасающая слабость. Только голова закружилась, и стены домика завертелись перед глазами.

Наверное, Лея снова потеряла сознание, потому что когда очнулась в следующий раз, обнаружила, что сидит, прислоненная к груди Асмунда, и он уже собирается стянуть с нее сорочку. Платья на ней, к тому времени уже не было.

Лея затрепыхалась всем телом, пытаясь вырваться из его цепких рук. Неужели, он настолько низок, что воспользуется ее плачевным положением и изнасилует?..

— Да тихо ты! — крепко прижал он ее к себе. — У тебя сильный жар. Нужно хоть немного сбить его, пока не приготовится настойка. Иначе сгоришь…

Но она не может снова допустить, чтобы этот мужлан увидел ее обнаженной! Но и сопротивляться его сильным и горячим рукам, которые в этот момент стянули сорочку через голову, Лея не могла. На ней остались только панталоны, которые Асмунд тоже через секунду снял, не обращая внимание на слабые попытки Леи сопротивляться.