Заклятие предков

Время покоя ушло, пора вставать. Пора идти.

«Убил бы, убил за все это!» Кого и за что убивать — не важно. Важно прийти и уничтожить. Оно там, там он сможет утолить жажду крови, обрести покой, вернуться…

В лицо ударило холодом, по телу словно прошла изнутри волна газировки, оставляя за собой щекотно-холодное ощущение, в голове взорвался огненный шар.

Олег стоял на самом краю очерченного с вечера круга, тяжело дыша и глядя в лес. Росомаха куда-то сгинула, словно ее сдуло порывом ветра — только следы различались по прямой в сторону реки. Пайцза… Пайцза лежала у ног. Наверное, свалилась, когда он, поднявшись, пошел на зов. А вместе с крылатым человечком упали и наведенные на разум чары. Ведун оглянулся на костер — от ложа из лапника к его ногам тянулись огромные, в полметра длиной и ступню шириной, следы. Следы, в которых он мог без труда уместиться обеими ногами и поставить рядом еще двух человек.

— Ква… — только и смог сказать ведун.

Над огнем вспенился котелок, белые потеки заструились вниз, зашипел огонь. Подчерпнув горсть снега, Середин бросился к костру, кинул белые хлопья в котел, прихватил за ручку, поставил на холод рядом со старым местом. Потом вернулся и присел рядом с одним из следов.

Просто овал, вшлепнутый в наст — никаких признаков пальцев, пяток, подъема свода стопы. Ведун невольно покосился на свои валенки — похоже, однако, но по размеру все одно не подходят.

— Ладно, — вздохнул Олег, зачерпывая чистый снег рядом со следом и старательно протирая им лицо. — Будем считать, эксперимент прошел удачно. Значит, меня потянуло туда…

Он еще раз прошагал до границы круга, остановился, глядя в плотно растущий там осинник, развел руками:

— Извини, хозяин, не продраться мне лесом. По реке пока поеду. А там посмотрим.

* * *

К Чердыню ведун выехал утром четвертого дня. Множество санных и — что на Руси редкость — пеших следов еще накануне подсказали ему, что столица ханства рядом. А потому Олег сделал привал пораньше — дабы не явиться в незнакомое селение в сумерках, не зная, где искать постой и как напроситься «на прием» к хану.

Новый день выдался солнечным — унылая хмарь над головой наконец-то разошлась, открыв глубокое голубое небо с величаво уползающими навстречу солнцу крупными белыми облаками. И ясный день показался ведуну хорошей приметой — словно великий Сварог послал в помощь своему внуку ясноликого бога Хорса.

Лес по берегам расползся далеко в стороны, оставив в память о себе только скромные березовые рощицы и заиндевевшие осинники по низинам. Домов на берегах видно не было, но зато частенько встречалось сено — как высокие стога, сметанные еще осенью, так и небольшие копешки, собранные совсем недавно и еще не занесенные снегом.

Город стоял на левом берегу — обнесенный рвом, за которым вздымался земляной вал, а уж на валу на высоту доброго десятка метров возносилась бревенчатая рубленая стена. По верху укрепления шли зубцы в два ствола, легкий, крытый дранкой навес, солидные четырехстенные башни. Но главным было не это. Возле города, прижавшись к самым стенам, раскинулся воинский лагерь кочевников: десятки войлочных и крытых шкурами юрт; высоко поднятые бунчуки с укрепленными на них лентами, конскими и звериными хвостами, тряпичными кисточками; привязанные к кольям, оседланные лошади; блеянье баранов, костры на улице, дымки над шатрами, запах жареного мяса, пота, мокрой шерсти…

В первый момент Олег подумал, что степняки обложили город осадой — однако ворота города были открыты нараспашку, юрты бесстрашно разместились на расстоянии выстрела из лука, над селением не поднималось никаких дымов, доказывающих, что он недавно взят. Да и стены следов разрушения не носили. На правом берегу плотной массой двигался к реке табун. Но не на водопой — лошади окружили один из стоящих там стогов, принялись, расталкивая друг друга, раздергивать сено. Пастухов виднелось всего двое, практически безоружных — разве что щит у седла да сабля на поясе. В походе степняки другие — так они себя ведут только дома.

— Интересное зрелище… — пожал плечами ведун. — И давно, интересно, вогулы начали кочевать по лесам?

Ровного снега здесь не было нигде, все вокруг покрывали бесчисленные следы копыт, берег оказался разрыт до самой глины, а потому гнедая поднялась на него без труда, вытянув за собой и чалого. Олег не торопясь поехал вдоль крайних шатров, оглядываясь по сторонам. Вскоре он заметил в глубине лагеря высокую каменную бабу, спешился и, ведя коней в поводу, направился к ней.

Смотрящий вниз по реке идол мало отличался от тех, что символизировали врата жизни перед Дюн-Хором. Тот же камень, почти черный наверху и серый от свежих соскребов на высоте человеческого роста. Правда, здесь перед богиней стояла бронзовая жаровня, пусть и без углей, торчал из снега пучок камыша со слипшимися кисточками, белели два черепа на низких колышках. Не человеческих — лошадиный и бараний, с витыми рожками.