Закон кровососа

М-да. Жест, конечно, характеризующий ее как хорошего человека, но всего лишь ученого, далекого от реалий Зоны. Радиопротекторы Хащщу точно не нужны, а одноразовый шприц, рассчитанный на человека, боль у ктулху не снимет – тем более что он сейчас в отключке.

– Не надо, – сказал я. – Ни к чему. Ничего, что есть в этой аптечке, ему не поможет.

– Ты уверен? – спросила Арина, открывая оранжевую коробочку и вынимая оттуда небольшой предмет, слабо светящийся алым светом.

Я хотел было ответить что-то насчет своей абсолютной уверенности – и заткнулся, увидев то, что девушка держала, зажав между большим и указательным пальцами.

Это был «Глаз Выброса». Редчайший артефакт с золотистым «зрачком» внутри, который иногда находят в Зоне после того, как над ней пронесется очередной ураган аномальной энергии. С виду он похож на красный глаз, отчего и получил свое название. Известно, что порошок из размельченного «Глаза Выброса» восстанавливает поврежденные ткани до их оптимального состояния, а также является источником колоссальной энергии. Хотя и так его тоже можно проглотить, эффект будет немногим меньше, зато продлится чуть дольше. К сожалению, эффект от приема «Глаза Выброса» нестабилен. Примерно через сутки ткани возвращаются в свое состояние до приема артефакта – но за двадцать четыре часа на энергии внутреннего выброса можно попытаться найти способ починить поврежденный организм. В случае с Хащщем – тем более. Влить в себя чужой крови до самых гланд, чтобы запустить процессы регенерации, – и, считай, дело сделано.

– Не жалко? – поинтересовался я, забирая протянутый мне артефакт.

– Очень, – честно призналась Арина. И, кивнув в сторону Хащща, добавила: – Но его жаль больше.

Я уже устал удивляться собственному неумению разбираться в людях – всегда считал, что я в этом профи, а оказалось, что профан. Но так ошибаться гораздо приятнее, чем когда считаешь человека своим другом, а он оказывается сволочью.

Дело осталось за малым: впихнуть в Хащща артефакт и заставить проглотить. И процесс этот оказался, мягко говоря, неприятным и неэстетичным.

Пасть у ктулху была открыта, но заполнена кровавыми, скользкими и отвратительно воняющими слюнями. Я просунул в нее руку сначала по локоть, потом глубже, еще глубже, после чего щелчком отправил артефакт в недра Хащщьего желудка. Вытащил конечность, по плечо измазанную в слизи, и начал давить на горло мутанта, проминая его от нижних ротовых щупалец до ключиц.

– Сглатывай, сволочь, – шипел я, невольно жмурясь от нестерпимой желудочной вони. – Глотай, мать твою за нижнюю конечность, чтоб и тебе, и ей пусто было. Зря я, что ли, тут корячусь, арт в тебя вкармливаю, который бы сам с удовольствием сожрал. Глотай, сука такая, а то лично тебя добью, глотку вскрою и «Глаз Выброса» заберу, чтоб добро зря не пропадало!

Внезапно горло Хащща судорожно сократилось, да так, что я аж от неожиданности руку отдернул. Веки мутанта дрогнули, поднялись вверх, обнажив мутные белые глазные яблоки. Видимо, ктулху, придя в себя, еще ничего не соображал, одни только инстинкты работали. Но «Глаз Выброса» уже действовал. И Хащщ, выпростав то ли сломанную, то ли вывихнутую лапу из-под себя, схватил меня за плечи, рванул на себя. Мою голову мгновенно оплели скользкие щупальца, лица коснулось смрадное дыхание. Мгновение – и мою артерию перегрызут острые зубы, а точнее, откромсают ее кусок вместе с половиной шеи…

– Стой, Хащщ!

Спасибо Арине, конечно, за попытку криком тормознуть атаку мутанта. Но остановить ктулху, приготовившегося к обеду, может лишь артиллерийский снаряд, прилетевший ему в башку, – там уже инстинкты рулят, подвинув в сторону разум.

Но девушка использовала не только голос. Скорее, он был лишь звуковым сопровождением для ментального удара, буквально вырвавшего меня из плена скользких щупальцев.

Это было похоже на удар мягкого, но в то же время тяжеленного молота, в результате чего меня отбросило в одну сторону, ктулху – в другую. Когда же я перестал мотать головой, пытаясь вернуть обратно нормальное восприятие мира, протер лицо ладонями и проморгался от вязких слюней Хащща, то увидел его сидящего в метре от меня и ощупывающего свои ротовые отростки. Видимо, исследование его удовлетворило, и он с облегчением выдохнул:

– Уффф, блин, думал, мне все щупла оторвало. Это че, я тебя сожрать, что ли, пытался?

– Ага, типа того, – отозвался я.

– Хорошо, что не сожрал, – ощерился мутант. – А то бы точно отравился твоим душным содержимым и дристал неделю, сожалея, что употребил вовнутрь хорошего друга.

– Ну и отлично, что все живы, здоровы и готовы по-товарищески поливать друг друга помоями взаимной симпатии, – сказала Арина.

– Ты это, на будущее поответственнее со своими пси-ударами, – сказал Хащщ, опасливо косясь на девушку. – У меня до сих пор жбан гудит, будто по нему кувалдой треснули.

– По такому жбану не грех и треснуть, – хмыкнула Арина. – От этого бывает, что мозговой ганглий на место становится.

Я повернул голову туда-сюда, проверяя отсутствие ощущения, от которого приготовился страдать ближайшие несколько дней.