Замыкание

Мы поднимались наверх распахнутые кем-то двери, с холодной яростью отмечая убитых постовых. Никаких следов борьбы и обороны – к ним подходили, демонстрируя пропуск и полномочия. Затеявший это все не желал свидетелей, и заведомо придумал, на кого списать кровопролитие – камеры дальше по коридору были распахнуты. Обычные, со стальной решеткой, освещаемые общим коридорным светом, на четверо человек. Большая часть – пусты. В остальных – ежились по дальним краям заключенные, с ужасом смотря на открытую дверь.

Их одолевали сомнения и страх; и в торопливых перешептываниях сломанных людей была надежда и рассудочное понимание, чьей волей они сюда заключены. В силах ли они ей противится и могут ли они последовать манящему примеру остальных?…

Но стоило скрежету пряжки поравняться с очередной камерой, как шорохи и шепоты затихали.

– Господа! – Окрикнули нас голосом взволнованным и тусклым.

Справа прижимался к решетке сухонький старичок, с силой, до белых костяшек удерживая руками дверь за прутья – чтобы та не раскрылась.

– Они принесли оружие, и открыли камеры. Но я не бежал! – Блестели надеждой и безумием глаза заключенного. – Беккер честный человек, скажите им!..

Скрежет мерно проследовал дальше.

– Смотрите, там дальше, у стены! – Отчаянно окрикнули нас со спины.

Обращая внимание на раскрытые ранцы с оружием – с россыпью патронов, парой оставленных ножей и тремя пистолетами. В объёмных ранцах, судя по всему, было гораздо больше – и сейчас оно гулко гремело где-то наверху. Заключенные прорывались к подвалам Арсенала.

– Кому-то нужен шум, враг внутри стен, что перетянет на себя внимание. – Прокомментировал я, тронув ранец носком ботинка. – И что можно легко потом задавить.

– Вооружитесь, ротмистр. – Сухо кивнул князь.

Ружье Василий Владимирович оставил у дамы, забрав себе бутылку шампанского, удерживаемую им в походно-боевом положении.

Пистолеты я проигнорировал – плохонькие китайские копии «ТТ» вещью были абсолютно ненадежной. К ножам я был равнодушен, а вот закатившиеся за подкладку две гранаты отлично разместились по карманам, потеснив пригревшуюся Лучинку – ее пришлось взять в руки.

Новый виток коридора вывел к очередному уничтоженному посту и ряду камер за ним. У этих людей было больше времени на сомнение – и даже самые робкие уже выглядывали из камер. Ранцы с оружием наличествовали и тут – возле них шла громкая склока; нерешительные боролись за оставшееся, пытаясь забрать огнестрельное оружие. Кажется, спорить им было важнее и безопаснее, чем идти на прорыв.

– Жандармы! – кто-то заметил наш выход и закричал, указывая в нашу сторону.

Заполошно лязгнули выстрелы, высекая искры по камню стены и пола, оглушая и заполняя коридор дымом от дрянного пороха. Тишина, что последовала за опустошенными обоймами, казалось, была желанна и самими стрелками.

Но стоило слуху восстановиться после грохота, в тишине вновь послышались наши шаги.

– Ну какие же жандармы… Здесь князь Давыдов Василий Владимирович. – Зычно произнес господин полковник, двигаясь через застилающий дым.

Заключенные разбегались с шелестом, как те насекомые от хозяйской поступи на поварской, а в спавшей дымке стало видно брошенное оружие.

– Не берите оружие в руки, господа. – Искренне произнес князь, протягивая свою ношу мимо камер.

Десятки глаз смотрели на беспамятного человека, собиравшего пыль с коридора. Они, несомненно, помнили его – как и всякое, что могло отличать один день в заключении от другого. Только у этого человека раньше был спецпропуск, целое лицо и полномочия.

– Не заставляйте меня гневаться.

Скрежетала истертая ременная пряжка по полу… И зависть к тем, кто побежал на свободу, сменялась во взглядах злорадством.

Ближе к выходу, когда гортань перестало царапать тягостным ощущением блокиратора, Василий Владимирович отбросил чужую ногу, с отвращением оттерев ладонь.

Выстрелы впереди стихли – прорыв через посты такой толпой был делом времени. И теперь вооруженные, отчаявшиеся люди – часть из которых не погнушалась и раздела постовых позади нас, переодевшись в их одежды, искала крови и свободы в кольце Кремлевских стен. Сколько их? Сотня, может – полторы. Были ли среди них одаренные? Безусловно.

Князь Давыдов между тем открыл шампанское, с удовольствием приникнув к горлышку.

– Сушит горло неимоверно! – Пожаловался он мне, утирая губы рукавом. – Какой раз сюда попадаю, уже и камень запомнил, после которого эта дрянь не работает. – Пристукнул он по характерному булыжнику под ногой.

Чуть более светлый, чем окружающие – разве что. Но если присмотреться, то форму можно запомнить.

– Какие будут распоряжения, господин полковник? – Смотрел я на очередной изгиб коридора, за которым был крутой подъем вверх, к Арсеналу.

– Приведем к порядку беглецов и займемся остальными за стенами. – Оттер он ус после очередного глотка. – Чуете, как им нас не хватает?

Близость схватки за стенами Кремля передавалась дрожью через землю. И раз амплитуда всякий раз оставалась прежней, то кто-то давил, а кто-то успешно противился чужой силе.