Запад

До конца того дня мальчик избегал встречаться взглядом с Беллманом, и тот начал беспокоиться: не перестали ли устраивать Старуху Издалека условия заключенной ими сделки, не хочет ли он теперь больше?

Тем вечером во время ужина Беллман выделил мальчику чуть больше еды, чем обычно.

– Давай забудем о сегодняшнем происшествии, – сказал он, сделав несколько жестов, которые вместе с миролюбивой интонацией должны были, как он надеялся, объяснить мальчику, чтó он имеет в виду. – Давай сделаем вид, будто ничего не случилось.

Он протянул ему маленький осколок зеркала и одну из вязальных спиц Элси:

– Вот, возьми это.

Мальчик сомкнул ладони вокруг предложенных даров, и Беллман кивнул.

Сестра Беллмана Джули, стоя в магазине Картера, решала, купить ли ей пару коричневых или темно-синих чулок. И те и другие были дороже, чем любой предмет одежды, какой она себе когда-либо позволяла, а что касается чулок, то она вообще никогда в жизни не носила таких, которые не были бы связаны ее собственными руками. Но недавно она обратила внимание на чулки, которые носили другие женщины – например, Хелен Лотт и жена учителя. Эти уж точно не собирались складками над краем ботинок, как ее собственные.

В конце концов она выбрала коричневые.

Картер завернул их в бумагу и вопросительно посмотрел на Джули, но она его взгляд проигнорировала и сказала, что ей нужен еще фунт абрикосов.

Сегодня вечером она будет угощать Элмера Джексона пирогом с абрикосами, когда он закончит работу во дворе.

Джули по-другому смотрела на него с тех пор, как уехал Сай, и Элмер стал почти каждый день приходить к ним, а по вечерам, когда Бесс отправлялась спать, они вдвоем сидели за столом.

Кольцо Элси было зашито в кармане юбки Джули. Ей казалось, что теперь она вполне могла уже считать его своим.

Все это изумляло ее: вот уж чего она никогда в жизни не ожидала.

А в Льюистауне тем летом библиотекарь получил заказанные для читального зала четыре медные настольные лампы со стеклянными зелеными абажурами. Из Харрисберга привезли также портрет президента в черной дубовой раме, который он с помощью младшего из сыновей Картеров, живших через дорогу от библиотеки, повесил на стену в вестибюле, напротив входа.

Он часто видел в окно девочку с ее неприветливой теткой и неопрятным помощником по хозяйству, который все чаще и чаще сопровождал их теперь, когда бы они ни приехали в город.

Он не сомневался, что девочка по-прежнему испытывает жгучий интерес ко всему связанному с путешествием ее отца. Это было видно по тому, как она, сидя на краешке высокого стула и приоткрыв рот, водила пальцем по словам, рисункам и картам в дневниках экспедиции.

То, что он нашел, наверняка ее заинтересует.

Он отыскал это в одной из старых газет: коротенькая заметка о кентуккийских ископаемых останках, в которой под комментарием имелся рисунок. На нем было изображено, как могли выглядеть эти существа, если бы удалось собрать в единый скелет все разрозненные фрагменты костей и обтянуть их подходящей кожей или шерстью.

Вид получался комичный, настолько комичный, что он показал рисунок жене: что-то среднее между гигантским диким кабаном и очень толстой лошадью с маленькими ушами, как у грызуна или овцы, и загнутыми вниз и назад бивнями.

Он понимал, что после прошлого посещения девочка вряд ли опять придет в библиотеку.

Однако, опираясь на свой опыт, полагал, что одна неудача отнюдь не означает крах всего дела. Рано или поздно находятся иные возможности, нужно только не упустить их, а он теперь преподавал в детской воскресной школе, за что священник был ему очень благодарен, и ожидал, что когда-нибудь в будущем девочка придет в его класс вместе с другими детьми, пока священник и взрослые прихожане, в том числе его жена и ее тетка, будут обсуждать свои дела.

Он всегда держал рисунок комичного чудовища наготове, в кармане своей жилетки. В нужный момент он покажет ей его – даст совсем немного, но пообещает больше.

Его начинал мучить страх, что он их так и не найдет. Что в конце концов их там и нет. Что, какая бы тайна ни окружала их исчезновение, она погребена в солончаковой сернистой земле на востоке, где найдена груда обломков костей и бивней, о которой он прочел в газете. Что, в чем бы эта тайна ни состояла, он никогда ее не откроет.

В недавнее время было несколько случаев, когда он почти не сомневался, что наконец наткнулся на них. Например, один раз он заметил какое-то неожиданно возникшее движение чего-то крупного впереди, яростное раскачивание деревьев, ветви которых гнулись, ломались и осыпались на землю, какое-то шуршание, метание и громкое чавканье.

Он сделал знак мальчику остановиться и прижал палец к губам; сердце у него бешено забилось; с деревьев летели листья и ветки, кренились стволы, и вдруг – фу ты!

Это оказался всего-навсего ветер.

Просто на них накатывала гроза: послышался гром, хлынул ливень, вдали сверкнула молния, расколов темнеющее небо ослепительными вспышками белого света.