Записки следователя

Милиция действовала. В поиски преступника включилось областное управление внутренних дел. Все вокзалы, дороги, аэропорты были взяты под наблюдение. Выполнял поручение генерала Евстигнеева и Коровин. Хрустели у него под ногами стебли бурьяна, ветки кустарника. Евгений выбился из сил. Надвигалась ночь. И никаких результатов. Он несколько раз пытался припомнить подробности разговора с Шаршновым. Теперь он не сомневался, что его собутыльник в буфете вокзала и Шаршнов — одно и то же лицо. Вконец измучившись, он сел на траву у маленького шалаша: видно, кто-то из детворы соорудил. И тут Евгений вспомнил, что в буфете Шаршнов говорил ему: «Если надо будет укрыться от милиции, приходи за мост, к копнам сена. В одной из них мой шалаш. За мостом и поезда тише идут. Можно уехать на товарняке».

Коровин вскочил. Он торопливо зашагал по шпалам железнодорожного моста. Внизу бурлила река. Евгений оглянулся. Поселок — как на ладони. Неровные улицы, переулки и десятки электрических лампочек на столбах. Вокзал весь в огнях. Сон, который только что морил Евгения, как рукой сняло. Еще сотня шагов — и поляна с копнами. Дальше темные пятна опушки леса.

Коровин спустился с откоса. Шуршала под ногами галька. И тут от одного из стогов отделился человек, огромный, как глыба. Это он, Женькин собутыльник, Шаршнов. Бандит признал Коровина.

— Откуда взялся, суслик?

— Надо мотать. Милиция на пятки наступает. Убийство мне клеют.

— Напрасно не приклеют. Видно, после нашей выпивки в мокрое дело влип. Теперь, парень, мотай отсюда. Я тебе не пара. Впрочем, я тоже втюрился. Рву когти.

— На товарняк? Здесь вспрыгнем на подножку вагона?

— Большая скорость. Придется у вокзала садиться. — Шаршнов привалился плечом к одинокой ели. Деревце согнулось от тяжести. Страшно вдруг стало Коровину. Он пошатнулся.

— Ты что? Земля не держит?

— Оступился.

— Ладно. Через мост не пойдем. На лодке.

Шаршнов и Коровин спустились к реке. Нашли припасенную Шаршновым в кустах лодку.

— Садись за весла, — прохрипел Шаршнов. От него разило самогоном.

«Пьяный, скотина», — подумал Коровин и налег на весла. Шаршнов с медвежьей силой оттолкнулся от берега.

— Твоего благотворителя, да и моего тоже, Пашку Вершигородцева, секанул по брюху. Блаженный. Верную дорогу все для нашего брата ищет. Преподнес ты ему тоже пилюлю. Воспитатель! Куда прешь! — зашипел Шаршнов. — Там топь, бери правее, к камню.

Оба вылезли на противоположном берегу. Прошли густые заросли. Осмотрелись. Рука бандита коснулась Коровина. Нервное ее напряжение передалось Евгению. Он вдруг засомневался: не хватит, пожалуй, сил задержать. От этой мысли даже вспотел. Громко билось сердце.

— Ложись, — приказал Шаршнов, указывая место поближе к пыхтевшему локомотиву товарняка. — Вот-вот пойдет. Сбегай на вокзал, купи папирос. Жратвы тоже. Голодный, как волк, понял? На червонец. Своих-то, видно, нет.

— Боюсь, — медленно произнес Коровин.

Понравилось это Шаршнову. «Не терпится улизнуть».

— Не бойся. Держись вдоль состава. Прямо выйдешь к вечернему ларьку. Ступай, разомнись. Здесь буду ждать. Поспеши. Этим товарняком уедем. Слышишь, стучат молотки по колесам. Готовят к отправке.

Коровин встал и беспечной походкой обошел товарный состав. Подождал, пока мимо пронесся скорый поезд, и вышел на перрон. Предупредил, кого следовало, купил папирос и бутербродов и тем же путем вернулся к товарняку. Локомотив медленно тронул состав. Коровин сел в тамбур первого вагона и посмотрел туда, где остался Шаршнов. Ни души. Коровин уже решил спрыгнуть с подножки вагона, но тут заметил бандита. Он крупными прыжками догонял вагон, в тамбуре которого ехал Коровин. Евгений подал руку, Шаршнов ухватился за нее одной рукой, второй сжал скобу. И влетел в тамбур. А затем от сильного удара в спину проскочил его и вылетел в противоположную дверь. Ухнул плашмя на железнодорожный гравий и заревел, как раненый зверь. Коровин обхватил его руками и придавил к земле. На помощь бежал постовой милиционер.

— Сыроват, суслик, — простонал Шаршнов и успел подмять под себя Коровина. Но в эту минуту бандит почувствовал у своего горла кольцо чьей-то сильной руки. Шаршнов захрипел и выпустил Евгения. Помогая милиционеру, Коровин обхватил голову бандита руками, зажал рот и нос. Задыхаясь, Шаршнов вскинул правую руку вверх. Но милиционер, молодой и ловкий, сразу же схватил ее и через плечо стал выгибать до тех пор, пока бандит не запросил пощады. Щелкнули наручники.

— Гаденыш, — ядовито прошипел Шаршнов. Налитые кровью глаза его уперлись в тяжело дышавшего Коровина.

— Это, подонок, тебе за Вершигородцева, за сторожа Леонтьева и за себя, — вырвалось у Коровина. — Пуговицу обрезал.

— Жаль, что кишки не выпорол, — желчно сплюнул Шаршнов.

Коровин из дежурки вокзальной милиции позвонил по телефону в районную больницу.

— Сестричка, как Вершигородцев Павел Иванович?

— А вы кто ему будете? — спросила дежурная медсестра.

— Сын я ему, сын.