Записки следователя

Кривоносов был ранен в шею на Хитровом рынке. Прямо оттуда его привезли в госпиталь. Поместили в палату, в которой уже лежал с перебинтованной грудью красногвардеец Тихон Столицын. Койки оказались рядом. За несколько дней молодые люди сдружились. Невеста Настя каждый день наведывалась к Николаю. Девушка из простой рабочей семьи была необыкновенно чутка, нежна с раненым. Тихон по-доброму завидовал товарищу. «Вылечусь — сразу женюсь, — давал зарок Николай, — а то упущу счастье». Но, вылечившись, закрутился, словно на карусели. Да и невесте, работнице центрального московского телеграфа, приходилось трудиться по двенадцать часов в сутки. Обоим было не до свадьбы. Потом Кривоносову выпала эта командировка в Окск.

Узнав, что туда же едет Тихон, Настя просила передать Николаю большой привет. «Скажи, Тихон, Коле, каждый день его вспоминаю. Люблю сильнее прежнего. Пусть скорей приезжает».

Вспомнилось все, что сделал для него Николай: нашел работу в уголовном розыске, дал угол в собственной комнате. Как настоящий друг, делился он краюшкой хлеба. Тихону очень хотелось увидеть Николая и обнять, как брата!

Из предложенной одежды Столицыну пришлись по вкусу темный сюртук, шелковый жилет, табачного цвета брюки, два костюма — серый и черный, пальто с бобровым воротником, две пары обуви и многое другое. Разных вещей набрался огромный чемодан. Теперь Тихону было в чем показаться людям.

4. Человек долга

Белоусов распрощался с Прасковьей Кузьминичной и снова направился в управление губмилиции, сказав Тихону: «Ночь не спи, а выработай к утру гордость за «свой» гибнущий буржуазный класс, переполнись заносчивостью. Войди в роль человека, который презирает революцию, Советы, накликает им скорую неминуемую гибель».

Хорошо знавший каждый переулок, даже каждый дом Окска, Максим Андреевич добирался до губмилиции кратчайшим путем, по привычке держа руку в кармане на рукоятке снятого с предохранителя пистолета.

Ветер усилился, трепал полы шинели. Стало подмораживать. Изморось превратилась в поземку. Она жестким веником хлестала пешехода.

Белоусов распахнул дверь в дежурную часть. И лицом к лицу неожиданно столкнулся с женой.

— Наконец-то! — вырвалось у нее. Анна с тревогой и нежностью глядела на мужа. Тот чувствовал себя виноватым: не пришел ни на обед, ни на ужин, как условились, и не предупредил. Надо было оправдываться, извиняться.

— Совсем закрутился, — примиряюще улыбнулся ей Максим Андреевич. — Прости, пожалуйста. Последний раз.

Аня глубоко вздохнула. А что делать? Укорять супруга? Устраивать семейные сцены? Это было не в ее характере, к тому же она знала, за кого выходила замуж.

— Как обстановка в городе, что нового? — спросил комиссар у козырнувшего ему высокого, красивого парня с повязкой на рукаве «дежурный по милиции».

— С минуты на минуту ждем грабителей, что напали на рабочую кассу хлебопекарни. На происшествие выехал Валерий Ивлевич Петухов. По телефону уже сообщили: преступников везут на подводе. Ранен наш милиционер Караваев. Он направлен в госпиталь.

— Пусть Петухов позвонит мне домой, когда вернется, и доложит подробнее. — Белоусов вошел в свой кабинет, за ним последовала Аня.

Она все-таки не сдержалась, чтобы не сказать мужу:

— Каждый день убитые, раненые. Разве мне легко весь день не иметь о тебе вестей?

— Больше не повторится. Клятвенно заявляю, — притворно-серьезным тоном сказал Максим Андреевич и шагнул к столу, открыл ящик.

— Смотри, а то рядом с тобой весь день буду ходить, — строго заметила Аня.

— На все согласен, — Белоусов вытащил из ящика пакет и передал жене. — Возьми, фунт сахара и полкило баранок. Теперь работникам милиции каждую неделю будут давать паек. Распоряжение Бугрова, так что с голоду не умрем. Помнишь Савелия?

— Ильича?

— Его.

— Как же, у нас на свадьбе поднимал тост за скорую революцию.

— Теперь председатель ревкома. Достается ему куда больше, чем мне. Не позавидуешь. У меня-то работенка тихая… А сейчас без задержки идем домой. Двенадцатый час ночи.

— Известное дело — домой. Хотя по тебе вижу, готов остаться здесь хоть до утра. Тихая у него работа, — не унималась Анна.

— Вот именно, почти тихая, — согласился Максим Андреевич, — но мы уходим и немедленно. Наряд хороший, дежурный надежный, нечего мне всех подстраховывать.

И, действительно, это было так. Костяк управления губмилиции составил отряд красногвардейцев, выделенный Военно-революционным комитетом. Это были проверенные, закаленные, бесстрашные сотрудники. Они подавали хороший пример мужества, выносливости, самоотверженного отношения к своему служебному долгу…

Белоусов вышел не через приемную, а через дежурную часть, где на стене висел боевой лозунг:

«Наша миссия почетна и ответственна — вести решительную борьбу с врагами социализма».

На улице Аня взяла мужа под руку и прижалась к его плечу.