Защита Гурова

Вроде он все сделал правильно, а чего добился? Где будут выступать эти свидетели? Кто станет их слушать? Необходимо вновь писать кассационную жалобу в Верховный суд России. О том, что свидетели исчезли, Вердин уже знает, тут Гуров ошибался, подполковнику все стало известно на следующий день. О жалобе в связи с вновь открывшимися обстоятельствами в кассационную палату узнают быстро. И первое, что прикажет Вердин, – организовать адвокату несчастный случай. В подвал адвоката не запрешь, ему необходимо по инстанциям ходить. Приставить охрану – значит открыться полностью, газеты и телевидение заорут в полный голос… Русские парни гибнут за Родину, а штабная крыса мент Гуров организует защиту террориста, убившего детей… Подключат Союз солдатских матерей. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

– Ну что? Что? – Мария схватила Гурова за плечи, трясла что было сил. – Не рви на себе тельняшку! Тебе не закрыть все амбразуры! У тебя одна жизнь! Одна!

– Счастливый парень был Змей Горыныч! – Гуров подхватил Марию на руки, пошел в спальню. – Я сейчас тебе покажу, стерва, кто где будет спать! И за мордобой ответишь!

На следующий день, в пятницу вечером, подполковник Вердин рвал и метал, все свидетели, за исключением агента, холуя Терехова, пропали, испарились. Вердин не мог понять, почему Гуров до сих пор не вышел на Терехова, самого скандального для службы человека. Если Гуров добьется успеха, то не хватает лишь последней капли, чтобы прилюдно выяснилось – выявленного террориста сдал агент-осведомитель. «Да, господин полковник, тут у вас накладочка произошла, – рассуждал Вердин. – Посчитали вы, мол, и четырех свидетелей расколоть сложно, черт с ним, с пятым. А он и есть главный, потому как четверо ничего конкретного и не знают».

После разговора с полковником Терехов испугался до тошноты, вернулся домой трезвый, весь в поту, супруга решила, что муж заболел. Он лег на тахту, повернулся лицом к стенке, затих, решал, куда теперь податься, главное, что сказать жене. С работой обстояло проще, отпуск можно было оформить быстро.

Он лежал на любимой тахте и походил на Антея, которому возвращались силы от прикосновения с Землей. Полковник, возможно, и прав, лучше на время смотаться от греха. Но страх нагонять не дело, не при Берии живем, плюнули, человека утопили.

Он повернулся на спину, руки за голову, потянулся.

– Ужинать будешь? – спросила жена, глядя на него с подозрением. – Пришел рано и трезвый, просто чудеса.

– Катишь ты на меня, мать. – Он сел, слегка встряхнулся. – А я все в дом да в дом, не как некоторые. Мне завтра отъехать на несколько дней требуется, выгодное дельце подвернулось. Может, и новую шубу справим.

– Деревня, – жена смотрела мягче, но недоверие во взгляде все еще присутствовало. – Справляют праздники, а шубу покупают.

– Ты у меня образованная, тебе виднее, – миролюбиво согласился Семен Сидорович, чем вновь насторожил супругу.

– А едешь далеко, в командировку?

– В банке я отпуск возьму, им лишнее знать не следует, – он старался говорить беззаботно, но жена тут же уловила фальшь.

– Значит, не в командировку, и на службе ты берешь отпуск, еще какую лапшу ты мне на уши собираешься повесить? Я вот завтра твоему Никифоровичу позвоню, узнаю, что это за поездочки за свой счет? И с кем? Уж не на пару ли вы собрались? Так я и его половине позвоню, скажу…

– Заткнись, милая! – От страха у него свело горло и получился рык, переходящий в визг. – Шефу я скажу, что к твоей матери в Свердловск… тьфу, в Екатеринбург лечу. А отпускные я тебе все до копеечки отдам, чтобы в бабьей голове шальные мысли не шастали.

На следующий день он оформил отпуск, начальство не возражало, однако и быстро не получилось. Пришлось ждать, то одной подписи не хватало, то другой.

А к вечеру сотрудники потребовали свою законную бутылку. Ну, отпускную выпивку в России никто не мерил, потому вышел Терехов на улицу лишь в девятом часу. Тут повезло, он только руку поднял, какой-то «левак» тормозить начал, затем неожиданно поддал газу, вылетел на тротуар и размазал Терехова по стене дома.

Вердин воспринял доклад об успешном выполнении задания с удовлетворением, однако задумался. Почему мент четверых свидетелей спрятал, а самого для себя важного оставил без прикрытия? Наверняка сыщик с Тереховым толковал, конечно, расколол, мог исповедь паскуды записать на пленку. Очень возможно. Терехов – покойник, идентифицировать голос невозможно, но любое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. Если адвокат, старый пень, добьется рассмотрения дела в кассационной палате Верховного суда, то, сколько дегтем мента ни мажь, смертный приговор чеченцу отменят и все полетит к черту.