Здесь покоится наш верховный повелитель

– Я все это знаю, – ответил Джеймс. – Но ведь и нынешнее ваше положение дает вам достаточную власть.

– Жаль, что вы лишаете меня своей дружбы и поддержки, – резко и угрюмо возразил Монмут.

Лицо Джеймса побагровело.

– Ничего вам не жаль.

Он сразу же покинул племянника. Монмут послал за своим слугой Верноном.

– Вернон, – сказал он, – отправляйтесь к канцеляристам, составляющим документы о моем назначении главнокомандующим. Я видел содержание этих документов. Звание командующего вооруженными силами дается незаконнорожденному сыну короля. Вернон, я хочу, чтобы вы сказали чиновникам, будто вы получили распоряжение вычеркнуть слово «незаконнорожденный», если оно уже вставлено в текст, а если бумаги еще не готовы, то пусть эта фраза звучит следующим образом: «Сын короля Иаков, герцог Монмут».

Монмуту показалось, что поклон Вернона был на этот раз более почтительным, чем обычно. Вернон решил, что перед ним наследник престола.

Джеймс был у брата, когда королю представили документы. Он взял их у посыльного и печально поглядел на них.

Карл имел привычку беззаботно давать волю своим чувствам. Многие, правда, считали, что Монмут преуспеет в армии. Он обладал подходящей осанкой и самоуверенностью. Кроме того, его приятная наружность и сходство с королем покоряли людей.

Он разложил бумаги на столе.

– Здесь необходима ваша подпись, Карл, – заметил он. Карл сел к столу, взгляд его скользнул по документам, и тут кровь ударила Джеймсу в голову.

Он указал на исправление в тексте. Слово «незаконнорожденный» было стерто.

– Брат, – спросил Джеймс, – что это значит? Карл с удивлением разглядывал документы.

– Значит, это так и есть? – продолжал Иаков. – И что эти разговоры о черной шкатулке не слухи? Вы признаете, что вы и Люси Уотер были в официальном браке?

– Эти слухи ни на чем не основаны, – ответил Карл. Он пригласил в кабинет принесшего бумаги чиновника.

– Кто отдал распоряжение стереть это слово? – спросил он.

– Это сделал Вернон, слуга герцога Монмута, Ваше Величество.

– Прошу вас, принесите мне нож, – попросил Карл. Когда ему принесли нож, он разрезал документ на куски.

– Это следует переписать, – повелел он. – Когда бумаги будут готовы, я подпишу документ, дающий моему незаконнорожденному сыну звание главнокомандующего.

Позднее, в тот же день, будучи в окружении придворных дам и членов парламента, он сказал во всеуслышание:

– В последнее время распространяются слухи, которые мне не нравятся. Находятся люди, ведущие разговоры о таинственной черной шкатулке. Я никогда не видел этой черной шкатулки и думаю, что она существует лишь в воображении некоторых людей. Но что еще важнее, я никогда не видел содержимого шкатулки, о котором идет речь, и я знаю – кому, как не мне, это знать? – что подобные документы никогда не существовали. Герцог Монмут является моим дражайшим сыном, но он мой незаконнорожденный сын. Заявляю здесь и сейчас, что я никогда не был женат на его матери. Я предпочту, чтобы мой дражайший сын – мой побочный сын Монмут – был казнен в Тайбурне, но не стану подтверждать ложь о том, будто он мой законный сын.

В зале воцарилась глубокая тишина.

Лицо Монмута потемнело от ярости. Но король улыбался, давая знак музыкантам, чтобы они начали играть.

Луиза, прогуливаясь в садах Уайтхоллского дворца, встретила новоиспеченного графа Данби и начала с ним ничего не значащий светский разговор. Она решила, что два человека, которые могут быть ей полезнее многих других, – это Данби и Арлингтон. Она стремилась нанести бесчестье Бекингему еще с тех пор, как он унизил ее в Дьеппе, но она была по натуре очень выдержанной особой и в первую очередь стремилась упрочить свое положение при английском дворе и накопить состояние, а месть отложила на потом.

Данби, как ей казалось, надо было сделать своим союзником, если уж она собиралась осуществить свои замыслы разбогатеть так, как намеревалась когда-то, ибо Данби был финансовым магом и волшебником, и король намеревался отдать в его руки казну.