Зелье для Ее Величества. Усадьба

– Эк скоро вы все разглядели! А я, признаться, был в некоем потрясении, как в тумане прям! Стало быть, не сатанинское убийство??

– Не групповое убийство, это точно, но не могу сказать, что не обряд.

– Как же это так?

– Ну вот, к примеру, кто-нибудь одержимый решил вернуть людей с того света – насобирал покойников и повез обряд проводить.

– Господи! – ужаснулся такой мысли шеф и размашисто перекрестился. – Еще нам чего не хватало, чтобы умерших оживляли!

– Николай Григорьевич, вы же понимаете, что все это воспаленное воображение выжившего из ума человека или группы людей?

– Ну так что с того, – отошел от воображенной жуткой картины шеф. – Это сейчас у нас удачно вышло концы в воду спрятать. А ну-ка дальше такое непотребство творить начнут? Да еще раз получаться не будет, так и кровь лить начнут, как вон в книгах богопротивных пишут.

Иван слегка покривился:

– Это я для примеру сказал, что оживить пытались. Может, духа какого вызывали. Тут дело в другом.

– Это в чем же?

– Я, конечно, не знаток ритуалов, но мне они по-другому представлялись.

– Например?

– Во-первых, обряд должен проводиться вдали от посторонних глаз, чтобы не помешал кто. Во-вторых, с определенной вдумчивостью, неспешностью, с использованием свечей, факелов, украшений и еще там чего. А тут все как наспех. У самой дороги, хоть даже и ночью – мало ли людишек по ночам слоняется. Ни факелов, ни воска, ни краски.

– Может, это специально-аскетичный обряд.

– Может. Но не у дороги же. Получается, приехали, разложили, что-то там пробормотали и уехали. Странный обряд, вы не находите?

– Я нахожу, что у сумасбродов все странное!

Иван кивнул, соглашаясь.

– Что делать-то будем, коли погоня не удастся? – Шеф снова стал приходить в волнение.

– Думаю, одна ниточка у нас есть.

– Какая? – резко подался вперед Штерн.

– Который с разбитой головой и неизвестно от чего умерший – их явно из Божедома взяли, куда покойников свозят. Очень уж у них положение тел одинаковое, как перед похоронами. Да и окоченение уже было.

– Ага!! – вскочил Штерн, который как ищейка почувствовал след. – Сейчас мы тех смотрителей примерно допросим, я лично из них душу вытрясу, и кому отдали тех покойников, скажут! Скажут, как миленькие! – провозгласил шеф, потирая руки и входя в азарт от возможного скорейшего раскрытия такого громкого дела.

«Коли поймаем, тогда можно будет и покойников по городу не разбрасывать, а доложить, как все и было», – подумал Иван.

Шеф тем временем уже отдавал команды:

– Степан! Степан, мать твою за ногу!!

– Слухаю, Ваше высокоблагородие! – отчеканил влетевший в дверь слуга.

– Отправь людей в мертвецкую, всех кто там есть – живо в допросную, ночных сторожей сыскать и тоже сюда волочь. Понял?

– Точно так, Ваше высокоблагородие!

– Ну пошел, пошел, родной, да поторопи там всех, не то живо у меня плетей отхватят!!

И, обращаясь сам к себе, расхаживая по комнате:

– Ну ничего, ничего, сыщем мы тебя, голубчик!! Ох и запоешь ты у меня тут, ох и заголосишь!!

Иван поморщился – он был противником пыток и истязаний.

Через полчаса вернулся Степан и сообщил, что все, кого велено арестовать, находятся в допросной. Быстро спустились в пропахший кровью, паленым человеческим телом и сыростью подвал, в котором была устроена допросная. У стены жались четверо: трое бородатых крепких мужиков и один неряшливо одетый в поношенное цивильное платье.

– Кто такие? – грозно спросил Штерн.

– Я смотритель!– с немецким акцентом пропищал тот, что в цивильном. – С какой целью и по какому праву меня столь бесцеремонно схватили?!

Штерн еле заметно кивнул палачу. Практически мгновенно смотритель сложился пополам, получив удар в солнечное сплетение.

– У нас попусту людей не хватают, – назидательно произнес его высокоблагородие и, наклонившись к уху, рявкнул: – и коли тебя сюда приволокли, пес, то отвечай, что спрашивают, и не дерзи!

Распрямился и уже обратился к Ивану:

– Нет, все ж таки неправильно было отменять предварительную пытку! Как раньше хорошо было – придешь, помню, а вор уже готов все рассказать – знай сиди да записывай. А сейчас что? Каждый норовит свой гонор показать, – мотнул головой в сторону скрючившегося на полу немца.

– Ну а вы, голубчики, кто такия? – и подойдя поближе, ткнул пальцем в одного из мужиков. – Ты?

– В мертвецкой работаю, барин, с Васькой, вон, мертвяков таскаем, да караулим ночью по очереди, – хмуро ответил тот.

– Ага, с Васькой, значит, – констатировал шеф, – ну, а ты у нас кто, голубь? – обратился он к третьему мужику.

– Конюх я, барин, – поклонился тот.

Шеф немного помолчал, затем сел за стол следователя.

– Кто из вас, нехристей, сегодня ночью караулил?

– Я, барин, – ответил хмурый мужик, про которого сказали, что он Васька.

– Ну и расскажи мне, что было, да только на меня смотри, бесовская душа! Коль хоть раз сморгнешь – тотчас на дыбе окажешься!

Мужик посмотрел в направлении, указанном Штерном, охнул, перекрестился и выпалил: