Зеркальный вор

В тот же миг игроки исчезают. Теперь Кёртис проталкивается через толпу туристов с фотоаппаратами и камерами, смущаясь своего больничного халата, неуместного в данной обстановке. Перейдя мост, он оказывается перед входом во Дворец дожей — и вот он уже опять в казино: проходит вдоль шеренги игровых автоматов и спешит к лифтам, чтобы поскорее добраться до постели в своем номере. Минуя бар в центре зала, окидывает взглядом столы блэкджека в поисках Вероники, или Стэнли, или хотя бы того типа, за которым он гонялся накануне. Вспоминая этот эпизод, он испытывает неловкость за них обоих. Свистун с его зеркальцем и Кёртис, учинивший бестолковую погоню. Взрослые люди, затеявшие игру в детективов, шпионов и гангстеров. И Деймон туда же, с его интригами и факсами. И Стэнли. Стэнли со всей его жизнью. Но Кёртис — который видел ужасы и смерть в семи странах, который был сломан и неудачно собран по частям и которого, по идее, все это должно было чему-то научить, — Кёртис оказался худшим из них всех.

33

Теперь он уже проснулся.

Около минуты уходит на то, чтобы отыскать книгу в складках простыней. За ее чтением он провел большую часть ночи: сначала в комнате Вероники, когда та заснула на диване, а потом здесь, пока не задремал сам. Помассировав пальцами веки, он выключает лампу на прикроватной тумбочке.

«Зеркальный вор». Кёртис ни черта не понял в этой книге. Большей частью там говорится о некоем Гривано, который в некотором роде колдун. Есть там и другие персонажи: некто по имени Гермес, некто по имени Ноланец. Особая роль отведена Луне, которая даже участвует в диалогах. Порой как будто начинает проклевываться сюжет, но его тут же прерывает шести-семистраничная поэма об искусстве алхимии, о технологиях стекольного производства или о взаимосвязях между металлами и планетами. Все это кажется очень глубокомысленным и серьезным, но в то же время отдает дешевой манерностью и чем-то напоминает настольную игру про подземелья и драконов.

Страсть и война! Тяжелый взгляд горгоны
покроет камнем внутреннюю сущность —

разврат увязнет в шелковых тенетах,

подобных паутине под стропилом.

Творцы зеркал или узорных паутин,

Афина-Дева и ее увечный брат

хранят язык умений и уловок:

перенаправить вспышку, сделать пируэт,

меняя стиль движения внезапно,

как наутилус в тайной толще вод.

Гривано движется по этим же спиралям.

Кёртис уверен, что эта книга содержит ключи-подсказки, которые необходимо разгадать. И, видимо, неспроста здесь отсутствует титульный лист с выходными данными — кто-то аккуратно вырезал его бритвой, так что осталась лишь тоненькая полоска бумаги у самого корешка. Завтра, когда откроются библиотеки, он попробует отыскать неповрежденный экземпляр.

Он встает и заправляет постель. Никаких факсов, никаких сообщений в телефоне. Раздвинув шторы, он делает зарядку: по две минуты отжиманий и приседаний. В быстром темпе, не считая, а только следя за таймером в углу новостей CNN. На экране мелькают китайцы в респираторах. Потом девчонка, задавленная бульдозером в Палестине. Война все еще не началась. Кёртис садится, берет пульт и бегло просматривает каналы: BET, USA, Disney, PAX, History, Travel, TV Land.

Он принимает душ, одевается — серые брюки, коричневый свитер — и подходит к зеркалу в глубине комнаты. Вспоминает странную галлюцинацию прошлой ночью, а также мертвого Стэнли из недавнего сна. Делает еще один шаг вперед и долго вглядывается в свое отражение. Как будто надеется получить от него ответ. В ультрамариновом небе над Стрипом плывут стайкой перистые облака; изогнутый полумесяцем неглубокий шрам слева от его носа хорошо заметен при боковом утреннем свете. Он надевает очки, и шрам исчезает под тонкой черной оправой.