Жажда

– Все из-за аллигаторских сосисок, – сказал Эйстейн, указывая на длинные копченые сосиски, висевшие над стойкой. – Первую неделю люди приходили из любопытства, но теперь те же клиенты возвращаются, чтобы получить еще. Может быть, нам поменять название на «Аллигатор Джо», «Болотце» или…

– «Ревность» нормально.

– Хорошо-хорошо, просто пытаюсь быть прогрессивным. Кто-нибудь украдет эту идею.

– К тому времени у нас появится новая.

Харри поставил джезву на плиту и повернулся, когда в дверь вошел знакомый человек.

Харри сложил руки на груди, наблюдая, как тот стряхивает снег с ног и идет по помещению.

– Что-то не так? – спросил Эйстейн.

– Не думаю, – ответил Харри. – Проследи, чтобы кофе не закипел.

– Ох уж эти твои турецкие штучки!

Харри обогнул стойку и подошел к мужчине, расстегнувшему пальто, чтобы немного остыть.

– Холе, – сказал тот.

– Бернтсен, – ответил Харри.

– У меня для тебя кое-что есть.

– С чего бы это?

Трульс Бернтсен засмеялся, пофыркивая:

– А ты не хочешь знать, что это?

– Только если меня удовлетворит ответ на первый вопрос.

Харри видел, что Трульс Бернтсен попытался безразлично улыбнуться, но ему не удалось, и вместо этого он сглотнул. А красный цвет на его исчерченной шрамами роже мог, конечно, появиться от мороза на улице.

– Ты дурак, Холе, но однажды ты спас мне жизнь.

– Не заставляй меня пожалеть об этом. Выкладывай.

Бернтсен вытащил папку с документами из внутреннего кармана пальто.

– Лемми… я хочу сказать, Ленни Хелл. Ты увидишь, что у него были контакты как с Элисой Хермансен, так и с Эвой Долмен.

– И что? – Харри посмотрел на перетянутую резинкой желтую папку для бумаг, которую ему протягивал Трульс Бернтсен. – Почему ты не пошел с этим к Братт?

– Потому что она, в отличие от тебя, должна думать о карьере и ей надо пойти с этим к Микаэлю.

– Ну и?..

– На следующей неделе Микаэль вступает в должность министра. Ему не нужны никакие сложности при переходе.

Харри посмотрел на Трульса Бернтсена. Он давно понял, что Бернтсен не так глуп, как могло показаться.

– Ты считаешь, он не захочет возвращаться к этому делу?

Бернтсен пожал плечами:

– Дело вампириста чуть было не вставило палки в колеса Микаэлю. Но в итоге оказалось одной из его самых больших побед. Он не захочет испортить эту картину, нет.

– Мм… Ты даешь мне эти бумаги, так как боишься, что в противном случае они окажутся в ящике стола в офисе начальника полиции.

– Я боюсь, что они окажутся в машине для уничтожения бумаг, Холе.

– Хорошо. Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему?

– Ты не слышал? Машина для уничтожения бумаг.

– Почему тебе, Трульсу Бернтсену, есть до этого дело? И не пори чушь, я знаю, кто ты и какой ты.

Трульс хрюкнул.

Харри ждал.

Трульс взглянул на него, отвел глаза, потопал ногами, как будто на них еще оставался снег.

– Я не знаю, – наконец произнес он. – Это правда, я не знаю. Я подумал, будет неплохо, если Магнус Скарре получит взбучку за то, что проглядел связь между телефонными звонками и «Фейсбуком». Но и не поэтому. Думаю, не поэтому. Мне кажется, что я просто… нет, черт возьми, не знаю. – Он кашлянул. – Но если тебе это не надо, я просто уберу все обратно в архив, и пусть оно там гниет, мне все равно.

Харри протер запотевшее стекло, глядя вслед Трульсу Бернтсену, уходящему из бара. Он шел по улице понурив голову, освещаемый ярким зимним светом. Харри ошибается или же Трульс Бернтсен только что продемонстрировал симптомы частично доброкачественной болезни под названием «полиция»?

– Что у тебя там? – спросил Эйстейн, когда Харри вернулся к стойке.

– Полицейское порно, – сказал Харри и положил желтую папку на стойку. – Выписки и допросы.

– Дело вампириста? Разве оно не раскрыто?

– Да-да, это просто несколько отдельных ниточек, несколько формальностей. Ты не слышишь, что кофе закипел?

– А ты не слышишь, что Тейлор Свифт не поет?

Харри открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого услышал собственный смех. Он любил этого парня. Любил этот бар. Он налил неудавшийся кофе им обоим, выстукивая по папке ритм «Welcome to Some Pork». Он скользил глазами по бумагам и думал, что Ракель ответит «да», если он будет сидеть тихо, как мышка, и даст ей немного времени поразмыслить.

Взгляд его остановился.

Казалось, лед под ним треснул.

Сердце забилось быстрее. «Даже тебя в конце концов обманут, Харри».

– Что там? – спросил Эйстейн.

– О чем ты?

– Ты выглядишь так, словно… м-да…

– Увидел привидение? – спросил Харри, перечитывая текст, чтобы удостовериться.

– Нет, – сказал Эйстейн.

– Нет?

– Нет, скорее, ты выглядишь так, словно… проснулся.

Харри оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на Эйстейна. И почувствовал это. Беспокойство. Оно исчезло.

– Ты едешь под шестьдесят, – предупредил Харри. – И сейчас скользко.

Олег слегка отпустил педаль газа.

– А почему ты сам не водишь, ведь у тебя есть и машина, и права?

– Потому что ты и Ракель водите лучше, – ответил Харри и прищурился от яркого солнечного света, отражающегося от заснеженных и поросших лесом низких равнин.

Указатель сообщил им, что до Онебю остается четыре километра.

– Мама могла бы тебя отвезти.