Женщины в России, 1700–2000

Первоначально лишь незначительное меньшинство сельских женщин воспользовалось возможностью повысить квалификацию или выдвинуться на руководящие должности. Такие возможности, безусловно, существовали. В 1930-е годы власти активно стремились увеличить представительство сельских женщин на административных должностях и в нетрадиционных для них профессиях. В результате число женщин на профессиональных должностях, требующих специальной подготовки, таких как бухгалтеры, счетоводы и агрономы, значительно выросло. Тем не менее к концу 1930-х годов лишь незначительная часть женщин занимала административные должности в колхозах или председательствовала в сельских советах. Продвижению сельских женщин препятствовали многие факторы: загруженность работой, противодействие родственников, а возможно, и собственное нежелание менять образ жизни. Женщине, занимавшей в 1930-е годы руководящую должность — например, председательнице колхоза или сельсовета, — приходилось проявлять необычайную твердость. Она сталкивалась с враждебным отношением односельчан, которые могли распространять сплетни о ее сексуальной жизни или о протекции, которую она якобы оказывала родственникам-мужчинам. Следующее поколение женщин, более свободное от бремени семьи и, вероятно, от традиционных ожиданий, оказалось более готовым к переменам: в середине и конце 1930-х годов сельские женщины составляли более 30 % всех студентов, обучавшихся в высших сельскохозяйственных учебных заведениях[206]. Многие при первой же возможности уезжали в город насовсем — при поддержке родителей, потерявших надежду на достойное будущее в деревне.

Индустриализация, женщины и гендер

Индустриализация оказала на женщин столь же неоднозначное воздействие. Во время первой пятилетки руководство полностью отказалось от курса на женскую эмансипацию как самоцель. В декабре 1928 года правительство сняло с должностей всех женщин-организаторов в профсоюзах, тем самым отменив все меры, предпринимавшиеся для обучения, продвижения и защиты работниц в цехах. 5 января 1930 года и сам Женотдел был упразднен, а вместе с ним прекратилась пропагандистская деятельность в пользу женщин и «женских вопросов» в партийных кругах. Женщины в других официальных органах пытались, но не могли восполнить этот пробел. Отсутствие стабильной защиты женских интересов давало руководству свободу использовать женскую рабочую силу по собственному усмотрению и с наименьшими затратами.

Сначала медленно, а затем с головокружительной скоростью индустриализация побудила женщин заниматься новыми профессиями и открыла ворота промышленных предприятий для женщин, которым в 1920-е годы запрещали работать в цехах. Жены и дочери рабочих оказались особенно привлекательными в качестве новой рабочей силы. Поскольку они уже жили в городе или фабричном поселке, их наем не требовал дополнительных расходов на жилье или расширения городской сферы услуг, которые понадобились бы приезжим крестьянкам. По словам тогдашних экономистов, хотя использование женщин всегда было связано с большими расходами на детские сады и прочее, эти расходы значительно компенсировались экономией на жилье. Использование женщин помогало обеспечить наличие постоянной рабочей силы на фабриках[207]. Такой утилитарный язык (обратите внимание на повторяющееся «использование женщин») никак не сочетался с заявленной целью женской эмансипации. Так же далека от нее была и мотивация многих женщин, впервые влившихся в ряды рабочей силы в 1930-е годы. Они искали работу по самой прозаической причине: инфляция, поднявшая цены на продукты, привела к тому, что заработков мужа, отца или брата просто не хватало, чтобы обеспечить еду на столе.

Несмотря на все декларации обратного, индустриализация не предоставила женщинам равных возможностей. В течение первой пятилетки увеличилась доля женщин во всех отраслях промышленности, включая такие как химическая, металлургическая и горнодобывающая, где традиционно доминировали мужчины. После того как производство было механизировано, отсутствие навыков и образования у женщин было уже не таким серьезным препятствием для их найма, что позволило государству нанимать женщин вместо мужчин, а мужчин направить туда, где они были нужнее. Старые линии гендерной сегрегации стерлись, однако вместо них появились новые. Планировщики определяли отрасли и секторы экономики, которые считали наиболее подходящими для женского труда, и тем самым перераспределяли рабочую силу сверху. Целые отрасли экономики, включая хлопок, лен, шерсть и швейное производство, а также низшие и средние должности «белых воротничков» и обслуживающего персонала стали считаться «женскими». Некоторые должности — в том числе стенографистки, секретарши, парикмахеры, поварихи, прачки и фармацевты — были зарезервированы исключительно для женщин[208].