Жернова. 1918–1953. Большая чистка

— Ягодой занимаются, Василь Константиныч, — доверительно сообщил Ворошилов. — Но там не только Ягода, там много еще кого. А главное, все они на связи с Троцким, все выполняют его указания. Ты не поверишь, но Троцкий, как выясняется, связан с немцами, с фашистами, с Гитлером. По принципу: враг моего врага мой друг. А Гитлер только кричит, что он евреев всех уничтожит, на самом деле у него в концерне Фабин… как его, черт? Фабиндустри — вот!.. как стояли жиды, так и стоят — ни одного не тронул. И в других еврейских же концернах и банках. А у нас в разведке, — Ворошилов склонился в сторону Блюхера, понизил голос до шепота: — Скажу тебе по секрету — одни жиды. И большинство работает двойными агентами. Да. А наркоминдел? Про него говорят: наркомат по делам Великого Израиля. Все это наследство Ягоды и Троцкого. Придется корчевать. — Громыхнул кулаком по столу, погрозился: — Мы до них еще доберемся! — И снова заспешил: — А в армии? И в армии то же самое. И Тухачевского, этого дурачка, толкали наверх все они же: все эти Якиры, Корки, Фельдманы и Эйдеманы. «Ах, товарищ Тухачевский! Ах, вы такой гениальный полководец, вам бы наркомом быть, Наполеоном!» А он уши развесит и слушает, слюну пускает, подпоручик задрипанный! Ворошилов им, видите ли, не нравится! Не туда ведет! Не так командует! А Ворошилов, между прочим, неукоснительно выполняет волю Цэка! Да! — Покачал сокрушенно круглой головой, произнес со скорбью в круглых глазах: — Сколько честных партийцев перевели, чтобы везде насадить своих — ужас! Конечно, интернационализм и все такое прочее, потому и говорить об этом громко нельзя. Представляешь, что будет? То-то и оно. А факт есть факт. Как волков ни корми, а только они все в лес смотрят. С помощью Троцкого пролезли в армию. Теперь воду мутят. Заразу эту — с корнем! Да!

Василий Константинович барабанил пальцами по подлокотнику кресла. На душе было противно, точно шел себе, шел, споткнулся, упал — руки в дерьме, вонища, а поблизости не только речки или ручья, лужи паршивой нету… Но ведь не затем, чтобы проинформировать о заговоре, вызвал его в Москву нарком обороны. Что-то тут еще. Спросил осторожно:

— И что теперь?

— Как что? — Ворошилов откинулся на спинку кресла, подергал верхней губой с кисточкой усов. — Судить будем. Да. Есть решение Политбюро назначить суд из авторитетных и незапятнанных военных. Предлагается тебя ввести в состав суда. Еще Буденного, Шапошникова, Дыбенко… Гамарника. Тут главное, чтобы народ увидел, что таких корифеев судят люди, ничуть не ниже их по званиям и заслугам. Ну и председатель суда — Ульрих, чтобы не говорили, что это гонение на евреев. Опять же, Гамарник. Да.

Выговорившись, Ворошилов перевел дух и распорядился подать чай. В ожидании чая закурили. Когда принесли чай и бутерброды, Ворошилов достал из сейфа бутылку коньяку, разлил по пузатым рюмкам.

— Ну, будем живы — не помрем, — мрачно произнес он, чокнувшись с рюмкой Блюхера.

Выпили. Принялись за чай. Молча поглядывали в разные стороны. Каждый думал о своем.

Ворошилов думал, что Сталин разговорами о борьбе с троцкизмом и заговорами прикрывает что-то другое, о чем можно только гадать, что он не посвящает своих ближайших соратников во все тонкости дела, а дело может обернуться таким образом, что и самому Ворошилову придется сесть на скамью подсудимых: Сталин в последнее время что-то часто наскакивает на него и даже покрикивает.

Не понимая дальних прицелов Сталина, Ворошилов знал лишь одно: он должен всякий раз доказывать, что на него, Ворошилова, можно положиться во всем, что он, Ворошилов, не предаст и не продаст. Надо лишь не слишком высовываться, но и не отставать от других членов Политбюро.

Чутье Ворошилову подсказывало, что нынешний состав Политбюро Сталина более-менее устраивает, что всех говорунов и тех, кто много о себе понимает, всех этих бывших эмигрантов, интеллигентов и прочих, он из него выжил, что, бог даст, Сталин без Ворошилова не обойдется.

Совсем другие мысли мучили Блюхера. В обвинении сказано, например, о моральном разложении, следовательно, и ему, Блюхеру, могут пришить подобное: сравнительно недавно женился в третий раз — на подруге своей восемнадцатилетней дочери, разница — двадцать пять лет. Правда, с актрисами не путается, хором роскошных не имеет, оргии с оркестрами не устраивает, но при желании выдумать могут все, что угодно. Наслышан. А тут еще япошки пошаливают, силы порядочные сосредоточили в районе озера Хасан, а также на противоположном берегу Амура напротив Благовещенска. Ну, и еще в двух-трех местах. Могут, того и гляди, устроить провокацию, а у него в войсках подчас нет самого необходимого. Случись что, горючку для танков и самолетов придется собирать по всему Дальнему Востоку, запчастей почти нет, ремонтные базы только создаются, патронов и снарядов некомплект, в стрелковых частях слишком большой процент необученных новобранцев, командиры полков и батальонов не имеют боевого опыта вождения войск по горным дефиле и лесистой местности.