Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

К сожалению, радоваться Филиппу Кузьмичеву признанием заслуг оставалось недолго: 6 декабря был издан приказ № 279/79 об отзыве Миронова в распоряжение Главкомата обороны РСФСР. Хотя в приказе констатировалось, что 2-ая Конная армия, руководимая Мироновым, разбила лучшие части Врангеля и переломила ситуацию на фронте, его отстранили от должности и назначили с понижением, а потом и вовсе демобилизовали. Получается, что Полуян вкупе со Смилгой своего все-таки добились.

Злоключения Миронова на том не закончились. Когда с Врангелем было покончено, необходимость в полководческом таланте Миронова и вовсе отпала. Его вызвали в Москву, арестовали по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре против Советской власти и расстреляли по постановлению Президиума ВЧК от 2 апреля 1921 года во дворе Бутырской тюрьмы. Власть решила, что вторично судить Миронова нет оснований, а оставлять в живых нецелесообразно, так как он представлял для нее опасность. Обошлись без суда и публичной огласки.

Итак, в октябре 1919 года Миронова помиловали, а в апреле 1921 года казнили. Причем сделано это было несмотря на то, что 17 января 1920 года постановлением ВЦИК и СНК РСФСР смертная казнь в стране была отменена. Правда, в мае того же года в связи с польской кампанией ее восстановили, но только в губерниях, объявленных на военном положении. Москва, как известно, к таковым не относилась.

Кстати, «доброжелатели» Миронова по первому делу — Ивар Смилга и Дмитрий Полуян сами стали жертвами репрессий. Первый был расстрелян в 1938 году по обвинению в участии в террористической троцкистской организации. За это же осудили к высшей мере наказания и Полуяна. По одним данным, он был расстрелян, хотя его фамилия значится в списках приговоренных к высшей мере наказания, но не расстрелянных по разным причинам. Возможно, умер в застенках, возможно, помилован, однако на свободу он больше не вышел.

Два человека — Петр Краснов и Филипп Миронов, оба русские, воевали друг против друга: один в лагере белых, другой — красных. Две неповторимые и выдающиеся по-своему личности, за которыми шли десятки тысяч вооруженных казаков. В конечном итоге оба оказались на пути, по которому мчался «красный паровоз» советской истории. Были и другие, также как с той, так и с другой стороны. Имена многих из них еще встретятся на страницах этой книги.

Удивительная судьба Миронова, первым открыто выступившего против красных комиссаров и политики большевиков, позволяет назвать его одним из самых выдающихся людей своего времени, бросивших вызов новой власти и погибших от красного террора.

Что касается Краснова, то этот видный участник российской смуты и последний заступник Керенского пройдет вместе с вставшими на его сторону казаками всю Гражданскую войну. Эмигрирует на далекую чужбину, где по прошествии полутора десятков лет, не смирившись со своей незавидной участью, предпримет попытку возвратиться на Родину, теперь уже как завоеватель, под штандартами Третьего рейха. Первая попытка опереться на германские штыки в 1918 году, как мы помним, оказалась неудачной. Вторая станет для белого атамана и вовсе роковой — за нее он заплатит жизнью. Правда, перед тем Краснову доведется еще раз побывать во власти: его сделают начальником Управления казачьих войск — созданного при министерстве Розенберга политического и административного органа Дона, Кубани и Терека. Сформированная его усилиями казачья дивизия под командованием эсэсовского генерала фон Паннвица, которому пожалуют титул походного атамана, превратится в корпус. Казаки будут воевать на стороне гитлеровцев, проводить карательные акции и одновременно вынашивать планы возвращения в Советскую Россию.

После краха фашистской Германии англичане выдали Краснова советскому командованию. Он был этапирован в Москву и повешен по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. Своих недругов Страна Советов помнила хорошо. Красный террор не признавал сроков давности.

Конфликт амбиций и закона

На обломках «системы старого права»

С чего начинаются произвол, террор и репрессии? С узурпации власти экстремистскими движениями или партиями. Отмены ранее действовавших законов. Уничтожения демократических институтов, обеспечивавших осуществление правосудия. Учреждения чрезвычайных судебных и внесудебных органов, рассматривающих дела по упрощенной процедуре без права на защиту, без гарантий справедливости и законности, когда при вынесении решений начинают руководствоваться не законами, а так называемым революционным правосознанием, принципом целесообразности.

Пролетарская революция провозгласила вполне определенную цель — разрушить «весь мир насилья» и построить новый, сообразно своим представлениям о власти и обществе. Крушились прежние государственные структуры, в том числе суды и учреждения юстиции, представлявшие, по выражению лидера большевиков В. Ульянова (Ленина), «тонкое и сложное орудие беспощадного подавления эксплуатируемых масс». Все вершилось якобы с самыми благими намерениями.