Жестокая красота

Я кивнула и убрала подарок в ножны. Он мне понравился, но мне не хотелось принимать его от Толбота. Хотя я и согласилась, чтобы он присоединился к нам во время церемонии, я чувствовала себя неуютно в его обществе.

– Как дела? – поинтересовалась я, кивая на учеников, атакующих друг друга.

Толбот засунул большие пальцы за ремень.

– Вообще-то название клана Этлу означает «воин», а они не оправдывают моих надежд. У старших с былых дней сохранились хоть какие-то навыки, а эти ребята даже не удосужились потренироваться на досуге. Пустая трата сил.

– Ты считаешь, что пусть лучше они тратят свои способности на грабеж ювелирных магазинов и ломбардов?

Лицо Толбота омрачилось.

– Ты до сих пор злишься на меня за прошлое?

Я пожала плечами. Он не ошибся. Я сердилась на него за многое, в том числе и за то, что он возражал против моего участия в поединках.

– Прости, Грейс. Ты обладаешь великим даром целительства, и, если кто-то из дорогих тебе людей будет ранен, ты вылечишь его. Возможно, поэтому жизнь не кажется тебе хрупкой. А если ранят именно тебя? Кто тебя спасет? – В его ярко-зеленых глазах явственно читалась тревога.

Я поникла.

– Однажды ты и Гэбриел пытались помочь мне. После того, что случилось на складе.

– Да. Но у нас ничего толком не получилось, – произнес Толбот и постучал каблуком ботинка по балясинам. – А ты не научишь меня тому, что знаешь?.. Тогда я не стану переживать из-за церемонии вызова.

– Я уверена, Гэбриел уже все объяснил тебе, когда…

– Если честно, Грейс, я почти ничего не помню. Я ужасно волновался за тебя и находился в таком отчаянии, что не мог сосредоточиться…

– Ладно. Нужно полностью сосредоточиться. Не думать ни о чем, кроме любви или сострадания к тому, кого ты пытаешься исцелить. Следует представить его невредимым. – Я прикусила губу, вспомнив свою первую попытку с папой. – Иначе ты подвергнешь человека огромной опасности. Я имею в виду, если случайно пропустишь через себя страх, гнев или ненависть.

– Так и произошло, когда ты исцеляла своего отца в первый раз?

– Ага, – призналась я. – Тогда ты позволяешь своему внутреннему волку наброситься на другого, энергия не залечивает раны, а вновь открывает их. Я даже причинила боль Гэбриелу. Но ты и сам знаешь, что делает сила, если применять ее правильно. Я не ожидала, что можно достичь такого эффекта.

Толбот выставил перед собой руки, словно проверяя, есть ли в них потенциал.

– И это очень выматывает, – продолжала я. – После того как я выручила своих родителей, я проспала целых десять часов. Нужно давать себе отдых. Короче, совершенно очевидно, что я не смогу мгновенно поставить на ноги всех пациентов больницы Роуз-Крест.

– А лунное затмение? – не унимался он. – Разве оно десятикратно не увеличивает наш дар? Если бы ты пропустила через себя достаточно лунной энергии, ты бы стала неуязвимой.

– Или по неосторожности причинила бы любимым еще больше вреда, – вздохнула я.

Он взял мою ладонь, приложил ее к своей груди и накрыл своей.

– А ты исцелишь мое разбитое сердце?

– Не надо, Толбот.

Я отдернула руку и собралась уйти.

– Извини, – пробормотал он. – Я сглупил. И я все понял. Ты принадлежишь Дэниелу, а он – тебе. Вы идеальная пара. Но я хочу быть частью твоей жизни, Грейс. В любом варианте.

– Сомневаюсь, что это получится, – проговорила я.

– Эй, Толбот! – крикнул юный Урбат и нанес воображаемому врагу удар ножом снизу вверх.

Толбот отвлекся, а я взяла меч и направилась в фермерский дом, где Дэниел и Старейшины обсуждали стратегию битвы.

Я ни разу не оглянулась.

Вечер пятницы, за двадцать девять часов до церемонии

Мы трудились до захода солнца. Наконец, Гэбриел объявил, что он вместе со стаей удаляется медитировать – это стало у них обычаем в ночь полной луны. Он посоветовал мне отвезти всю семью домой, а утром вернуться, чтобы вновь заняться подготовкой.

Мама, папа и Черити загрузились в джип, за руль которого сел Дэниел. Джуд опять выразил желание провести ночь взаперти.

– На соседнем поле есть пустая силосная яма, – сказал он. – Я посплю, пережду полнолуние, а позже ты меня выпустишь.

Меня расстроило его решение, но я не спорила с Джудом и проводила его. Прежде чем Джуд залез внутрь, я сунула ему в руку лунный камень.

Он сжал его в кулаке и зажмурился. Я почувствовала стыд, что лишь сейчас догадалась отдать брату амулет.

– Трудный был день, – прошептал Джуд.

– Да. Работы еще много, но мы все успеем. И Джеймс опять будет с нами.

– Я рад, что принимаю участие в подготовке, потому что сосредотачиваюсь на насущных проблемах. А вот думать о том, что произойдет потом, – это очень тяжко. Я боюсь лопнуть от угрызений совести – ведь я виноват в том, что Бэби-Джеймса похитили. А еще я не знаю, смогу ли притворяться нормальным, когда пойду в школу или загляну в церковь на папину службу.

Я кивнула.

– Ты справишься, Джуд. Я в тебя верю.

Он бросил на меня благодарный взгляд и закрыл деревянную дверь. Я надеялась, что мои слова упали на благодатную почву.

Глава тридцать четвертая Забота о душе и теле

Ночь пятницы, осталось двадцать шесть часов