Жестокие игры

– А мой серебристый, – пробормотала Уитни.

– Чистое золото, – сказала Джиллиан.

Теперь все сидели с закрытыми глазами. За прошлый год они поняли: необязательно открывать глаза, чтобы видеть. Подружки не двигались, их разум сосредоточился лишь на этой силе, пока одна за другой разноцветные змеи окружали их, брали в плотное кольцо, запечатывали внутри его.

– Только не это! – вздохнула Делайла, когда Эдди затащила Роя в кухню.

– Только твоих нравоучений не хватало!

Эдди крепче стиснула зубы, когда отец споткнулся о ее ногу и чуть не упал.

– Кого я вижу? – обрадовался Рой, оглядевшись. – Делайлу, самую красивую повариху в Нью-Хэмпшире!

Эдди удалось втолкнуть отца на первую ступеньку узкой лестницы, ведущей наверх в его комнату.

– Хло не безобразничала? – через плечо спросила она.

– Нет, дорогая, – вздохнула Делайла. – Какое там безобразие!

Исключительно силой воли Эдди удалось подняться с Роем по лестнице.

– Папа, может быть, присядешь? – негромко предложила она, подводя его к потертому креслу, которое, сколько Эдди себя помнила, всегда стояло на этом месте.

Она чувствовала запах тушеного мяса, которое приготовила на обед Делайла. Запах просачивался через пол, через нити ковра: морковь, телятина (задняя часть), тимьян… В детстве она верила, что запахи кухни стали такой же неотъемлемой частью ее организма, как кровь и кости. Раньше и ее отец был таким. Но вот уже несколько лет, как он не становится к плите. Неужели он страдает от фантомной боли, как человек, потерявший жизненно важный орган? Неужели он пьет, чтобы заглушить эту боль? Эдди наклонилась к отцу.

– Папа, – прошептала она.

Рой прищурился.

– Девочка моя…

Из ее глаз брызнули слезы.

– Ты должен помочь мне. Закусочная… Там слишком много работы, я сама не успеваю. Мне нужен ты.

– Ох, Эдди, прекрати!

– Просто посиди на кассе. В кухню даже заходить не придется.

– На кассе я тебе ни к чему. Ты просто хочешь, чтобы я был у тебя на глазах.

Эдди залилась краской.

– Неправда!

– Да ладно. – Он накрыл ее руку ладонью. – Приятно осознавать, что кому-то не все равно, что со мной.

Эдди открыла было рот, чтобы произнести слова, которые должна была сказать отцу много лет назад, давным-давно, когда умерла мама, но она была так занята тем, чтобы удержать закусочную на плаву, что не заметила, как отец тонет.

И сейчас ей помешал телефонный звонок. Звонила Делайла.

– Спустись, – попросила она. – Говоришь, плохой день? Это были только цветочки.

– Ты что-то сказал?

Водитель такси встретился с Джеком взглядом в зеркале заднего вида.

– Нет.

– А этот городишко не навевает никаких воспоминаний?

Джек солгал водителю – еще одна ложь в длинной череде других? – признавшись, что не помнит названия города, куда направляется, но дорога № 10 проходит прямо по его середине. Он сказал, что узнает его, как только увидит главную улицу.

Сейчас, сорок минут спустя, он смотрел в окно. Они проезжали по городку, небольшому, но на вид зажиточному, с белой новоанглийской церковью с колокольней. Женщины в сапогах для верховой езды спешили за покупками в магазин. Все это так сильно напоминало Лойал, что Джек покачал головой:

– Нет, не этот.

Ему необходимо было место, где он мог бы хоть ненадолго исчезнуть. Место, где он мог бы решить, как жить дальше. Пойти преподавать – теперь об этом не могло быть и речи. Но учить детей – единственное, что он умел делать. Он четыре года проработал в академии Уэстонбрук. Невероятно большой временной отрезок, чтобы можно было не упоминать о нем во время собеседования на соискание места в любой смежной области. Даже управляющий в «Макдоналдсе» может спросить его о судимости.

Такси ехало по шоссе, и Джек задремал. Ему приснился сокамерник, с которым они работали на ферме. Девушка Альдо часто приезжала в Хейверхилл и оставляла для него в поле настоящее богатство: виски, суп и растворимый кофе. Однажды она уселась голая на одеяло, дожидаясь, пока Альдо подъедет на тракторе.

– Поезжай медленнее, – говаривал Альдо, когда они убирали урожай. – Никогда не знаешь, что найдешь…

– Впереди Сейлем-Фоллз! – разбудил Джека голос водителя.

Большими синими буквами на указателе значилось название городка и сообщалось, что здесь расположен завод «Дункан фармасьютикалз». В центре находился парк, который украшал памятник, сильно накренившийся влево, как будто его протаранили сбоку. Банк, универсальный магазин и городская управа выстроились вдоль парка – все здания аккуратно выкрашены, тротуары очищены от снега. На углу – вот уж нелепость! – стоял старый железнодорожный вагон. Когда такси повернуло, чтобы объехать парк, поскольку движение здесь было односторонним, Джек вгляделся внимательнее и понял, что это закусочная.

В окне виднелась небольшая вывеска.

– Останови, – попросил Джек. – Приехали.

Харлан Петтигрю сидел за стойкой бара перед глубокой тарелкой с тушеным мясом. Поверх галстука-бабочки он засунул салфетку, чтобы не испачкаться. Но вот его глаза забегали по закусочной, метнулись к часам.

Эдди толкнула вращающиеся двери.

– Мистер Петтигрю… – начала она.

Мужчина вытер рот салфеткой и встал.

– Пора.