Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

Усовершенствованный телескоп произвел должное впечатление на дожа Венеции, и в 1609 году Галилей получает пожизненную должность в Падуанском университете с жалованьем 1000 флоринов в год. Финансовая поддержка Венецианской республики позволила Галилею сконструировать телескоп с тридцатикратным увеличением. В новом телескопе Галилей предусмотрел два нововведения, позволившие проводить наблюдения в ночном небе: во-первых, опору, на которой устанавливается телескоп, а во-вторых, защитный ободок вокруг окуляра, чтобы уменьшить эффект ореола вокруг светящихся объектов. Этот телескоп Галилей направляет в небо осенью того же года.

В первую ночь он наблюдает звезды. Они выглядят как светящиеся точки на ночном небе, однако их в несколько тысяч раз больше, чем видно невооруженным глазом. Млечный Путь из неясной пелены превращается в пояс из звезд. На следующую ночь Галилей направляет телескоп на Луну. В то время было принято считать, что все небесные тела, и Луна в том числе, имеют идеальную круглую форму и идеально ровную поверхность. Первое же наблюдение опровергает этот факт. Перед его глазами вместо безукоризненно ровной поверхности возникает изрезанный кратерами и испещренный горами лунный ландшафт. Он отмечает, что поверхность Луны «никак не является гладкой и отполированной, но неровной и шершавой, а также что на ней, как и на земной поверхности, существуют громадные возвышения, глубокие впадины и пропасти»[255],[256]. Луна предстала перед ним как другой мир, который, однако, не сильно отличался от привычного мира Земли, где был установлен его телескоп.

7 января 1610 года Галилей направляет телескоп на планеты. Первое, что бросилось ему в глаза, – это то, что планеты, в отличие от звезд, выглядят не как светящиеся точки, а скорее как яркие диски, словно подвешенные в небе; и только Сатурн не похож на остальных тем, что имеет по бокам странные выпуклости, напоминающие уши. Ему становится ясно, что планеты представляют собой не блуждающие звезды, а особый вид небесных тел. Самым примечательным оказался Юпитер. С помощью телескопа Галилей обнаруживает три крошечные звезды, вращающиеся не вокруг Земли или Солнца, но вокруг планеты, носившей имя бога-отца[257]. «Таким образом, я решил считать вне всяких сомнений установленным, что в небе имеются три звезды[258], блуждающие вокруг Юпитера, подобно тому как Венера и Меркурий вокруг Солнца», – заключает Галилей[259]. Наконец появилось доказательство того, что вопреки мнению Аристотеля и почти всем остальным авторитетным мнениям в астрономии далеко не все небесные тела вращаются вокруг Земли.

Открытия были поистине ошеломляющими. Небо перестало быть обителью богов и ангелов, отныне это был мир, похожий на земной, как и предполагал Уильям Оккам 300 лет тому назад. Галилей записывает свои астрономические наблюдения в книге «Звездный вестник» и в январе этого же года отправляется в Венецию, чтобы найти издателя. Однако слухи о его революционных открытиях распространяются быстрее, чем книга выходит из печати, и в феврале Галилей получает письмо, написанное секретарем великого герцога Тосканского Козимо II, в котором тот сообщает, что герцог был «потрясен» открытиями Галилея. Желая подыграть герцогу, Галилей называет открытые им спутники Юпитера «Медицейскими звездами» в честь четырех братьев Медичи. Уловка удалась: 13 марта 1610 года книга Галилея выходит в свет, и все 550 экземпляров распродаются за первую неделю. Козимо II Медичи остался доволен, и в мае того же года Галилей переезжает во Флоренцию и становится придворным математиком и философом великого герцога.

ТАК НЕУЖЕЛИ ЗЕМЛЯ ВЕРТИТСЯ?

Когда Галилей начал писать книгу «Звездный вестник», он прежде всего хотел рассказать о своих астрономических наблюдениях и не особенно задумывался о возможных последствиях. Вероятно, полученное из Флоренции письмо, в котором угадывалось обещание поддержки со стороны могущественной семьи Медичи, вселило в него решимость открыто заявить о своей преданности идеям Коперника. Вот что он пишет о Земле: «…доказательствами и натурфилософскими рассуждениями мы подтвердим, что она движется и своим светом превосходит Луну, а не является местом, где скопляется грязь и подонки всего мира»[260]. Он уходит от средневековых представлений о центре Вселенной как о месте, где обитают души, обреченные на мучения в аду (рис. 3). Напротив, он предлагает новое видение Земли, такой же яркой, как Луна, и не менее достойной, чем другие планеты.