Жизнь Шаляпина. Триумф

И на следующий день Демон Шаляпина потряс сердца присутствовавших. Да и сами исполнители оперы были крайне возбуждены предстоящим действом. Уже в Прологе Демон подавлял своей страстностью, силой, и ясно было видно, что Добрый гений уступал поле битвы. Голос мощный, страстный, властный в каждом действии, в любой сцене убеждал в своей правоте. Особенно клятва Демона потрясла не только слушателей, но и исполнителей, все отступили перед ним, и Добрый гений в испуге отшатнулся от входа в келью, и бедная Тамара сомлела, сраженная вулканом чувств и ураганом страсти.

Теляковский радовался успеху своего любимца. Конечно, он ничуть не сомневался в том, что все пройдет прекрасно, но скандал на репетиции посеял сомнения в его душе. И слава Богу, что Шаляпин был в ударе. Буря восторженных аплодисментов поднялась, как только он вышел на сцену один.

Владимир Аркадьевич пошел в царскую ложу, где сидели великий князь Петр Николаевич с супругой Милицией Николаевной.

Генерал-инспектор по инженерной части с оренбургским платком на плечах никак не мог перевести дух. С удивлением смотрел на него Теляковский.

– Не удивляйтесь, милейший Владимир Аркадьевич. Несколько раз принимался танцевать лезгинку в антракте, но она у меня никак не выходит. А раньше здорово получалось. Вот и сейчас еще раз попробовал в аванложе, опять не то, – говорил великий князь, смущенно улыбаясь.

– А как вам наш Демон – Шаляпин?

– Я просто испугался за бедную Кузнецову-Бенуа, когда Шаляпин ее волочил по келье, боюсь, она долго еще будет чувствовать следы объятий такого, как Шаляпин, Демона, – сказал великий князь.

– А меня Шаляпин потряс, когда он крикнул: «Она моя», – и так шагнул к оберегаемому Добрым гением входу, что я испугалась, как бы он не растоптал его, – улыбалась Милиция Николаевна. – Благодарим вас, Владимир Аркадьевич, за доставленное удовольствие. Передайте господину Шаляпину, что мы остались очень довольны его игрой и пением. Прекрасный артист…

«Не могу передать и десятой доли того впечатления, какое произвел этот спектакль, – вспоминала Е.И. Збруева, исполнительница партии Доброго гения. – Если бы Антон Григорьевич Рубинштейн был жив и присутствовал на этом представлении, то, вероятно, признал бы, что исполнитель превзошел автора. Да не только сам Демон – весь состав хора, оркестра и, вообще, все участвующие пели и играли с удвоенным, с удесятеренным вниманием и усердием.

Такова сила, гипнотизирующая массы, сила, исходящая от гениального человека».

1 января 1906 года В. Коломийцов в «Молве» писал: «Это был один из тех редких, незабываемых спектаклей, после которого уходишь домой радостный, пораженный и восхищенный силой и величием истинного искусства: не находишь слов, чтобы выразить полноту впечатлений, чтобы высказать горячую признательность артисту за тот животворящий дар, которым наделило его небо».

В новогодние дни было весело, приятно, но повсюду, где Шаляпин бывал, просили его петь, и 4 января утром он писал Направнику: «Я так устал и чувствую притом ощутительное нездоровье и хрипоту в горле, что осмеливаюсь сегодня не прийти на репетицию «Руслана» и прошу Вас меня извинить».

Вполне можно допустить, что в этот час Шаляпин чувствовал и усталость, и хрипоту в горле, но главное в том, что вечером он был приглашен к Римскому-Корсакову, куда должны были прийти все его петербургские друзья. И действительно, музыкальный вечер был превосходно организован: Стасов, Глазунов, Феликс и Сигизмунд Блуменфельды с женами, Бессель, Вельские, Оссовские, Стравинские, Ястребцов, вся семья Римского-Корсакова во главе с Николаем Андреевичем создали неповторимый и незабываемый концерт, пели, играли, шутили, смеялись, разговаривали и на серьезные темы… По свидетельству В.В. Ястребцова, Сигизмунд Блуменфельд, Гурий Стравинский, брат Игоря, Софья Троицкая, дочь Николая Андреевича, недавно вышедшая замуж, под аккомпанемент Надежды Николаевны Римской-Корсаковой исполнили «Женитьбу» Мусоргского. Было весело, смешно, непосредственно и талантливо, хотя музыка показалась слабой и скучноватой.

Затем Шаляпин, Оссовский, Сандуленко, певец-любитель, Сигизмунд Блуменфельд под аккомпанемент Феликса Блуменфельда исполнили оперу «Скупой рыцарь» Рахманинова. Все знали, что Рахманинов просил Федора Ивановича спеть заглавную роль в опере, но почему-то всеми ожидаемое событие не произошло. И кто-то спросил, почему…

– Сергея Васильевича я очень люблю, исполняю в концертах его романсы, но опера – другое дело… С удовольствием пою партию Алеко, но тут что-то совсем другое отпугивает меня, как будто и Пушкин, а не тот, которого я люблю, музыка написана как бы не на самый текст пушкинских сцен, а лишь на общие настроения отдельных картин этой драмы, и с этой точки зрения в опере Рахманинова, замечательной, талантливой, есть несоответствия и недочеты.

– Но ведь трудно всю драму воплотить в музыке, вот либретто и существует для этого, – возразил известный либреттист Вельский.