Жизнь Шаляпина. Триумф

«Как вовремя возвратился Римлянин, угощу его сегодня Шаляпиным, вот вкусно будет… Давно не было так радостно на душе, как сегодня в ожидании Федора Большого… Вот радость-то будет! – думал Владимир Васильевич, просматривая ворох газет. – Может, пораньше придет Федор, уж как я его просил, да он и сам с радостью откликнулся на мое приглашение. Вдруг и сдержит слово, иногда это бывает с ним…»

Время пролетело быстро. Скоро начнут собираться гости. Но придет ли пораньше Шаляпин, как обещал? Этот вопрос больше всего волновал Стасова. Он перекладывал пакеты и пакетики на столе, ходил по большой гостиной, делая вид, что рассматривает картины, скульптуры, а на самом деле просто привычно скользил глазами…

Наконец-то ожидания его были вознаграждены: вошел Шаляпин, широко раскинув руки.

– А я немного пораньше, Владимир Васильевич, как обещал. У меня сегодня выходной.

– Рад я, радешенек, хоть чуточку покалякаем побольше, а то все на людях да на людях. Я слышал, вы отдыхали в Эмсе?

– Да, не только отдыхал, но и полечили меня там, а в Париже пришлось подвергнуться небольшой операции, прижиганию в носовой полости. И там, за границей, узнал, что меня обвиняют в преступлении против царя и отечества. Вот что обидно-то…

– Расскажите-ка подробнее, что-то мелькало в газетах, но я так и не понял суть обвинений.

– Представляете, я блаженствую на отдыхе, а мне приносит газету Иола и чуть ли не плача показывает место в информации и говорит: «Тебя разыскивают власти в России. Что ты такого натворил? Ты давал деньги на революцию? За это тебя будут судить!» Сначала я подумал: шутит. Но нет. В газете действительно написано: «Ищут Шаляпина». Так и пришлось раньше времени вернуться в Россию.

– Ну и что же? Сейчас могут по совершенно пустячному делу посадить в каталажку, а потом оправдывайся. Вот я недавно был в жандармерии, встречался с двумя ротмистрами.

– У вас что-то случилось?

– Елену Стасову опять арестовали, заключили в «Литовский замок», пытался доказать следствию, что она ни в чем не виновата. У нее обнаружили рукопись статьи для газеты «Эхо», вполне легальной и выходившей вместо закрытой царским правительством газеты «Вперед». Конечно, направление газеты социал-демократическое, но ведь легальной, – подчеркнул последнее слово Стасов. – И я пытался в разговоре с жандармом обратить его внимание именно на этот факт. Ясное дело, что они все о ней знают: и то, что она участвовала в съезде РСДРП, и то, что она спасала матросов после Свеаборгского восстания, и то, что она знала об ограблении банка, но ничего доказать не могли. Так, одни только предположения, а ведь мы начинаем строить правовое государство, как не устает говорить Столыпин, вот этим мы и пользуемся в доказательствах невиновности Елены. Дмитрий Васильевич тоже предпринимает кое-какие шаги. А я пытался выгородить еще одного сидельца: мой молодчик, Герцель Гершовский, арестован и отправлен в Петропавловскую крепость вместе с каким-то своим товарищем. Я говорил ротмистру, что этот Гершовский вовсе не способен к такой деятельности, какую ему приписывают, а занят постоянно и интересуется только своей скульптурой, почему, дескать, и я им интересуюсь и забочусь о нем. «А тогда зачем он сунулся во все это?» Я говорю: «Решительно – от одной бедности и нищеты. Конечно, вот мы, разные знакомые, уже много времени даем и деньги, и вещи, и всякую другую подобную помощь, но все оказывается мало, слишком мало, порой ему, бедняжке, приходится ночевать весной и летом прямо где-нибудь на скамейке». Вроде бы убедил его, что ничего страшного в моем молодчике нет. Правда, следователь ничего мне не сказал, но я почувствовал, что эта история довольно маленькая и ему ничего особого не грозит, уверен, что скоро и его выпустят. Так что я предовольный и пре-удовлетворенный покинул это мрачное заведение.

– Нет, не дай Бог там оказаться. Я был в Крестах в мае этого года, навещал Алексея Алексеевича Суворина, редактора «Руси»; допустили к узнику, как только я назвал свою фамилию. Какое-то тягостное впечатление у меня осталось от этого посещения. За что держат хорошего человека?

– Федор Иванович! Не надо отвлекаться, а то я опять ничего толком не узнаю, придут гости, закрутят нас. Расскажите…