Зачем это? Может быть, диктаторам тоже не чужда потребность в самоутверждении? И они вовсе не так уверены в себе, как тщатся доказать своим «подследственным»? Во всяком случае, от тех требуют не раскаяния, не формального признания, не подписи на протоколе допроса: власть над душами, а не телами и языками — вот что влечет «архитекторов всечеловеческого счастья». Это тоже своего рода внутренний огонь. Он сжигает изнутри и он же подпитывает, сообщая смысл построенному миру-застенку. Куда там примитивным инквизиторам, временщикам, идеологам прошлых веков — с их убогой погоней за деньгами, лестью, бабами, комфортом, орденами-побрякушками! Благодетель, Мустафа Монд, О'Брайен и брандмейстер Битти не жалеют времени и сил, чтобы повозиться с впавшим в ересь подданным. Им важно и его, и себя убедить в совершенстве созданной утопии. Потому что единственное, что в состоянии сокрушить ее, это аргумент, мысль, разумный довод.
Как бы там ни было, для всех сомневающихся конец подобных поисков истины в классических антиутопиях один: казнь (физическая у Оруэлла или «умственная» — операция на мозге — у Замятина), самоубийство, как у Хаксли, или… Или все это останется лишь в перспективе — которая может и не реализоваться! Если жертва не сдаётся… В отличие от нумера Д-503, Дикаря и Уинстона Смита, Гай Монтэг не желает безропотно подчиниться системе — он вступает в борьбу с ней!
Что же способно противостоять адской логике духовных наследников Великого Инквизитора, выведенных в знаменитых антиутопиях? В романе Брэдбери это книги. Преследуемые как самые ярые и неисправимые еретики, сжигаемые, но фениксом восстающие из пламени. Заучиваемые наизусть последними книжниками, бежавшими от горе-цивилизации в леса.
Знание, культура, сохраненные не в городских библиотеках, а в лесу. Жутковатый и многозначительный символ! Но другого места нет, потому что мир города, технического комфорта и одичавшего в нем человечества приговорен.
«…Но Монтэг видел этот взмах железного кулака, занесенного над далеким городом; он знал, что сейчас последует рев самолетов, который, когда уже все свершилось, внятно скажет: разрушай, не оставляй камня на камне, погибни. Умри…»
В последние мгновения, пока не прозвучал оглушительный взрыв, Монтэг желает спасения своей жене. И в глубине души, может быть, всему миру, бывшему когда-то и его миром. Но автор непреклонен. Мир этот давно мертв; просто мертвецы сейчас увидят себя со стороны и исчезнут окончательно с лица земли. В неуловимый миг финала, когда уже испортились чудо-стены, превратившись из волшебных призм в самое обыкновенное стекло, жена Монтэга — а вместе с нею и исчезающий в небытие мир — увидела «на стенах свое лицо, ужасающее своей пустотой, одно в пустой комнате, пожирающее глазами само себя…» И мир рассыпался, растаял, развеялся по ветру.
Только огонь не погас.
Эстафету всепожирающего атомного пламени, съевшего безумную цивилизацию вещей, принял трепещущий огонек свечи. И еще костер в лесу, где собрались люди-книги, которым будет время обдумать свершившееся и постараться сохранить тот самый прометеев огонь знания и культуры.
Не случайно вспомнил их предводитель о легендарной птице Феникс: «Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем…то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь».
Да, мы познакомились с этой книгой раньше, чем с ее великими предшественницами. В реальности Рэй Брэдбери замкнул знаменитую тетраду книг, показавших жителям первой половины прошлого века, что их может ждать на его закате.
…В феврале 1983 года «Литературная газета» поместила репортаж о французской Ассоциации в защиту книжных магазинов. Назвали ее «Фаренгейт». А рядом со штаб-квартирой ассоциации расположился небольшой книжный магазинчик, который назывался «1984».
Символично, не правда ли?
Мнение
Экспертиза темы
Не кажется ли вам, что Читатель грозит превратиться в исчезающую величину? С чем это связано? Не возникает ли у вас опасения, что литература (любая — хоть бумажная, хоть сетевая) имеет все шансы в скором времени фактически прекратить свое существование?