Журнал «Если», 2004 № 07

— Собственно, темы в фильме не звучат, Это музыкальная фактура. Мой учитель А.Хачатурян говорил мне: «Используй кинематограф как лабораторию для апробации своих идей». В те годы не было иных способов попробовать услышать музыку в живом звучании. Поэтому многие композиторы экспериментировали в кино, чтобы потом задействовать эти наработки в опере или балете. Сегодня все гораздо проще: модель симфонического оркестра можно сделать на компьютере, а тогда всю музыку мы писали на бумаге и очень важно было услышатьрезультат. Особенно в области электронной музыки, потому что к синтезаторам невозможно было прорваться, Единственный «Синти-100», занимавший полкомнаты, находился в музее Скрябина, и чтобы поработать на нем, композиторы записывались в очередь на годы вперед, и стоило это удовольствие серьезных денег. А киногруппы оплачивали всю работу, благодаря чему у меня появилась возможность поэкспериментировать с электронным звучанием, Так и с «Юноной»: какие-то наработки, фрагменты я использовал в фильме Ричарда Викторова, а затем прислушался, «пригляделся» к ним и включил в рок-оперу. Кстати, другая тема из «Юноны» — «Белый шиповник» — тоже сначала прозвучала в кино как инструментальная пьеса. Это был фильм «Бедная Лиза», а фактуру для «Звезды и Смерти Хоакина Мурьеты» я опробовал в мультфильме «Черная курица».

— В новой версии «Через тернии к звездам» в качестве композитора значится ваш сын Дмитрий. Чем вызвана такая перестановка сил?

— Это была идея продюсера. Суть ее — преемственность поколений: режиссером выступает сын Викторова, а композитором, соответственно, сын Рыбникова. К сожалению, не все гладко получилось: работа шла в атмосфере конфликта с продюсером, который не желал считаться с мнением профессионалов — в результате мы потеряли контроль над тем, как музыкальный ряд поставлен, как перезаписан и сведен. В моей практике было несколько случаев, когда из-за некомпетентности продюсеров сильно страдало качество материала.

— Продюсеры настолько плохо разбираются в музыке?

— К великому сожалению, они вообще в ней ничего не понимают. За редким исключением. В большинстве же своем это люди некомпетентные ни в кино, ни в музыке и озабоченные только одним: сорвать с фильма куш, при этом сэкономив на чем-то очень важном.

— А как же творческие амбиции?

— Да какие там творческие амбиции! Обратите внимание, сколь безликими и примитивными стали саундтреки отечественных фильмов.

— А вы согласны, что в некоторых случаях именно музыка «вытягивает» фильм?

— Это действительно случается, и довольно часто. Правда, я очень не люблю, когда режиссер говорит: «Знаешь, этот эпизод у меня не вытанцовывается, а вырезать жалко, потому что он несет определенную смысловую нагрузку. Так что напиши-ка мне такую музыку, чтобы эпизод «зазвучал». Сделать-то это можно, и эпизоды действительно «вытягиваются», но полноценного продукта все равно не получается, Идеальный вариант — когда изобразительный ряд эмоционально совпадает с музыкальным, но получается это, увы, не столь часто.

— В качестве примера, когда музыка во многом «вытянула» фильм, можно вспомнить нечаевскую «Сказку о звездном мальчике». Мы знаем немало людей, которые покупают кассету с фильмом именно из-за музыкального ряда.

— В самом деле? Это для меня новость. Дело в том, что, когда мы работали над «Звездным мальчиком», Нечаев ожидал от меня убойных хитов, вроде песен из «Приключений Буратино» и «Красной шапочки». Но сюжет-то предлагал совершенно иную музыку — лиричную, печальную! Хитовость, мне кажется, разрушила бы эмоциональную атмосферу картины. До сих пор не знаю, остался ли Нечаев доволен моим материалом… Но, конечно, мне приятно, что музыка полюбилась зрителям.

— Зачастую музыка выступает не в роли фона, а в качестве полноправного участника сюжета. Например, когда в кадре мы видим человека, бредущего по пустому коридору, а за кадром звучит тревожная мелодия, то твердо знаем: сейчас с этим человеком произойдет что-то ужасное…