Знание — сила. Фантастика (2011-2015)

Модуль выстрелил пламенем основных дюз и снова поплыл к станции. Серебристая поверхность ее, в оспинках от метеоритных ударов, закрыла весь экран. Повинуясь манипуляциям командира на рулевой панели, модуль передвинулся так, что на экране стал виден овал входного люка. По нему, как по ориентиру, точнее можно было произвести причаливание.

Вот он увеличился до настоящих размеров. Еще секунда — и модуль налипнет на него. И вдруг люк поплыл к низу экрана — станция начала вращаться вокруг своей оси, не давая этим модулю причалить.

Рванув застежку верхнего ремня безопасности и расширив этим себе поле для маневра, Диксон ухватился обеими руками за руль ручного управления и резко перевел его в нижнее положение. Овал люка на экране поплыл вверх. И вдруг тут же начал уходить влево. Выравнивая модуль в ту же сторону, командир одновременно, другой рукой ухватился за ручку включения магнитных присосок. Модуль задрожал, но послушно завалился влево и тут же ткнулся в борт станции, мертвой хваткой вцепившись в ее поверхность. Толчок оказался настолько сильным, что командир, не страхуемый верхним ремнем безопасности, не удержался и ударился о ручку включения магнитных присосок и разбил себе лоб.

Элюар поспешно освободился от ремней и бросился к нему. Влад растерянно переводил взгляд с экрана, на котором уже автоматически включился внешний обзор станции, на командира и обратно, не зная, что ему делать. Один только Олаф, весь подлет хранивший по-скандинавски невозмутимое молчание, так и не оторвался от экрана.

Элюар залил из медицинского флакона лоб пострадавшего бактерицидной пастой, которая, мгновенно застывая, образовала ровную белую полосу. Диксон, морщась, осторожно откинул голову на спинку кресла.

И тут Олаф, оторвавшись от экрана, повернулся и, смешно растягивая слова, сказал:

— Команди-ир На ста-анции кто-то есть! В ру-убке управления ста-анцией два раза заже-егся и пога-ас свет!

⠀⠀ ⠀⠀

2. (Из воспоминаний Диксона. За пять лет до рейса.)

⠀⠀ ⠀⠀

Диксон проснулся от щелчка таймера кухонного комбайна.

В каждом номере санатория для пилотов дальнекосмических рейсов стояли такие. Удобно! Не нужно спускаться ранним утром в столовую, особенно на первых порах послеполетного адаптационного периода.

Диксон вылез из простыни-пакета, побрел в ванную. В зеркале долго рассматривал себя. Недовольно морщась, надул раза два щеки. Итак! Глаза — красные. Лоб и щеки — желтые. Нос — заострился. Кожа — буграми, а морщины — веером… Ну что сказать? Безобразие какое-то!. Перелет в санаторий, определение на поселение, встреча и (гм!..) ужин с сослуживцем, который закончил отдых и ночью улетал на базу… Н-да! Огорчительно себя таким видеть.

После душа и настоящего земного завтрака, с овощами и фруктами, приободрившийся Диксон вышел прогуляться. Санаторий, расположенный на Тихоокеанских атоллах Сейшельских островов, предназначался для реабилитации пилотов из рейсов за Юпитер и дальше, в глубокий космос. Пилоты из рейсов на Меркурий и Венеру обычно проходили реабилитацию в Лапландии.

Диксон вышел на набережную. Созерцание океана, пальм, высокого неба в редких облачках скоро настроило на умиротворяющую волну, редко возникавшую во время рейсов и потому так ценимую. Незыблемым покоем веяло от всего окружавшего.

Он присел на скамью. Голубизна океана, зеленовато-дымчатая у горизонта, напоминала голубизну земного шарика из космоса.

Диксон прищурился. Каким он кажется одиноким и беззащитным среди черной бездны! Теперь же, при виде утреннего океана, о нем так не думалось! Потаенная мощь океана внушала невольный трепет и уважение. И рождала мысль, что за созерцаемым может таится невиданная в выражениях, упрямая в достижениях, но невероятная в проявлениях, праведная сила!..

Берег в этот утренний час был еще пуст. Сунув руки в карманы шорт, Диксон спустился к океану и побрел вдоль кромки воды, стараясь шлепнуть ступней в сандалиях по каждому подкатывающемуся языку волны.

Так он шел с полчаса. Наконец вдали замаячили первые две фигуры в халатах. Кто это? Мужчины или женщины? Ну-ка, ближе глянуть… Мужчины!.. Окунуться вышли. И под халатами — ничего! Кроме плавок. А, может, и их нет?! Может, эти… нудисты?.. Ух, как бурно говорят! Что-то не поделили? Нет, просто, кажется, спорят.

Один из споривших был намного старше, седой, с коротко стриженной головой. У второго, совсем молодого, были длинные, вьющиеся, пепельные волосы, перехваченные на затылке синей лентой.

Поравнявшись, они замолчали и посмотрели на Диксона. Его очень удивила смертельная усталость в глазах старшего. Молодой же смотрел ни враждебно, ни дружелюбно! Как на пустую стену! Никак! Не обменявшись друг с другом ни приветствиями, ни кивком головы, встретившиеся разошлись.

Диксон усмехнулся. Не ортодоксы ли это? У них такая манера — не видеть людей. Тряхнул головой и оглянулся. Словно почувствовав спиной взгляд Диксона, оглянулся и старший.