Зов Лавкрафта

Варрава оглушительно расхохотался, сверкая отличными белыми зубами. Синюгин даже позавидовал. Действительно, как у лошади. Да и смех – настоящий, жеребцовый. Над овсяным полем.

– Мари! – укоризненно сказала Мария Ивановна. Но было видно, что ей самой смешно, хотя она пытается это скрыть.

– Мари, – «фельдмаршал Машенька» остановилась и вдруг хитро улыбнулась: – А теперь скажи то же самое… только по-французски.

Пауза. Пигалица застонала.

– Я жду.

* * *

– Так, орел, – сказал генерал-майор Варрава. – Мне тут на тебя жалуются.

Синюгин выпрямился. Кто жалуется? Неужто Мария Ивановна – Машенька, – которую этот высоченный седой красавец боготворил? В затылке появилось странное ощущение – не робость, но – стыд. Где, когда, как?!

– Виноват, товарищ генерал, – сказал Синюгин.

– Ты мне эти армейские штучки брось, – сурово сказал Варрава. Голубые глаза генерала простреливали Синюгина насквозь, как всякую сволочь времен Гражданской в Испании. – Виноват он… ты еще не знаешь, в чем виноват! Физиономию проще и отвечай по-человечески. Я тебя зачем сюда определил на постой? Чтобы ты мне тут любовь да апельсины всякие разводил?!

Синюгин готов был провалиться сквозь землю. Сквозь все перекрытия дома на Котельнической набережной, до самого подвала, фундамента и дальше.

Дурачка надо выключить. Усилием воли Синюгин заставил себя выломиться из стойки «смирно, я исполнительный идиот».

– Не знаю, товарищ генерал, – сказал он. Прямо посмотрел в глаза Варравы. – Вы мне не говорили.

– Ты мне не ерничай, – Варрава бровями отразил синюгинский «вылом» и неожиданно вздохнул. – Отвечай как на духу: было?!

Пигалица, подумал Синюгин.

– Про любовь в первый раз слышу. Апельсины были, да.

– К‐какой молодец.

Синюгин готов был провалиться сквозь землю.

– Ты почему мою племяшку обижаешь? – спросил Варрава и тем самым окончательно ввел капитана в ступор. «Племяшка» – это, видимо… ну, уж не Мария Ивановна, точно. Что? Пигалица? Где я ее обижаю?

Маринелла, Маринелла. «Посвященная морю».

– Я обижаю?! – возмутился Синюгин. – Когда?

Варрава в упор посмотрел на капитана, и тот замолчал.

– Что-то я, смотрю, ты больно все отрицаешь, – сказал генерал. Синюгин дернулся. – Ну-ну, шучу. С испанским у тебя как?

Пришлось признаться, что пока очень средне. Впрочем, какие тут знания за неделю?

– Плохо, Синюга, – сказал генерал. – До войны осталось все ничего, а у тебя даже языка нет. А специалистов мне не дают.

– До войны? – Синюгин прикусил язык.

Куба.

Генерал-майор Варрава вздернул брови. Красавец ошеломительный. Чудо-богатырь. Герой двенадцатого года.

– До войны, капитан. Но это только между нами должно остаться. Секретного допуска у тебя нет, а делать его нет времени.

«Значит, настолько все серьезно?» Синюгин вдруг понял, что его извечная привычка – сейчас прорвемся, а поживем потом, может оказать ему плохую услугу.

Что, если никакого «потом» не будет?

Синюгин кивнул в сторону кухни, где раздавался голос хозяйки квартиры.

– Ма… – он хотел сказать «Машенька», но спохватился и в последний момент исправился. – Ма… рия Ивановна знает?

Варрава покачал головой. Серебряные генеральские кудри качнулись вокруг высокого, красивого лба.

– Тогда… как?

– Никто не знает. «Группа тридцать» действует на свой страх и риск. Считай себя снова в составе группы. А сейчас… – Варрава посмотрел на часы: – Ух! Шесть тридцать одна. Заболтались мы. Иди утюжься, капитан.

– Что?

Синюгин этого никак не ожидал. Как же война?

– Война войной, а обед по расписанию, – сказал генерал. – И вообще, она началась еще три года назад. Ладно, долго рассказывать, да и не надо тебе этого пока знать. Успеешь еще. Иди собирайся, Маринелла ждет. У вас же сегодня вечер танцев, или как это теперь называется? Выход в свет. Великосветский бал. Наташа Ростова и родственники. Как-то так.

– Э… – сказал Синюгин. – Но…

Варрава выпрямился. Высокий, на голову выше Синюгина, статный. Ему бы в театре играть… Советской армии, он даже на огромной сцене не потерялся бы. А голос…

– Это приказ, – произнес генерал своим дворянским красивым голосом. – Поступаешь в распоряжение и все такое. Смотри, чтобы… что я тебе говорю? Всем этим мальчикам… – генерал поморщился. – В общем, Вальтер Скотта читал? «Айвенго»?

– Так точно.

– Вот и отлично. Теперь ты – рыцарь. Вперед, капитан. А потом – Куба, мулатки и революционные песни… Чтобы с девочки ни один волос, понял? Задача ясна?

– Так точно, товарищ генерал! – отчеканил Синюгин. И уже тише: – Все будет в порядке, можете на меня положиться.

Варрава повеселел.

– Другое дело. Кругом! Шагом – арш!

* * *

Что всегда интересовало Синюгина и никогда не поддавалось его пониманию, это взаимоотношения женщин и времени.

«Я уже готова», – и при этом собирается еще час. «Выходим! Бегу!» – и неспешно красит губы перед зеркалом.

А заходов «Ой, я забыла. Сейчас, минутку!», могло быть и больше десяти. Синюгин привык.

Тут можно было только ждать. Торопить бесполезно.