Зверь (сборник)

Волк бежал по снегу, низко опустив голову и хвост. Язык у него свешивался почти до земли, волку, очевидно, приходилось тяжело. Охотники выхватили револьверы, хотя расстояние до зверя составляло ярдов триста; это была не просто охота — они жаждали крови. Но мгновением позже волк исчез, скрывшись в ближайшем каньоне.

Каким путем он теперь пойдет? Вверх по каньону или вниз? Наверху была его гора, но внизу проще спрятаться. Мы с Кингом решили, что он пойдет вверх, и отправились на запад, вдоль хребта. Но остальные помчались на восток, надеясь подстрелить его там.

Вскоре мы ускакали так далеко, что перестали их слышать. Мы ошиблись — волк направился вниз, но мы не услышали стрельбы. В этом месте каньон можно было пересечь; мы добрались до другой стороны и повернули назад, пустив лошадей галопом. Мы вглядывались в снег в поисках следа, а также в холмы, ища движущийся силуэт, прислушивались, не донесет ли ветер какой-нибудь звук.

«Скрип-скрип», — говорили наши седла, «пфф-пфф» — наши лошади и «цок-цок» — их копыта.

X. Когда Билли вернулся на свою гору

Мы возвратились к тому месту, где упустили волка, но не увидели никаких следов. Легким галопом мы проехали около мили на восток и продолжали двигаться, когда Кинг выдохнул: «Посмотри-ка!» Темное пятно двигалось впереди по снегу. Мы прибавили скорости. Появилось еще одно темное пятно, и еще, но они двигались не слишком быстро. Спустя пять минут, приблизившись, мы обнаружили трех наших борзых. Они упустили волка из виду и потеряли всякий интерес к охоте. Теперь они искали нас. Мы не увидели ни дичи, ни других охотников. Но, поспешив к следующему гребню холма, наткнулись на след, который искали, и двинулись по нему с тем же упорством, как если бы увидели самого волка. Еще один каньон появился у нас на пути, и, когда мы искали место, где его можно было бы пересечь, из его заросшей кустарником глубины донесся исступленный лай гончих. Звук нарастал и двигался к середине.

Мы помчались вдоль края оврага, надеясь увидеть добычу. Собаки появились на противоположной стороне, но не кучей, а вытянувшись в длинную беспорядочную линию. Спустя пять минут они поднялись на край и стало видно, что впереди мчится огромный черный волк. Он, как и прежде, бежал вприпрыжку, опустив голову и хвост. Сила сквозила в каждом движении его лап, челюсти и шея казались вдвое мощнее, чем у обычных волков, но мне почудилось, что его прыжки стали меньше и потеряли в скорости. Собаки медленно поднялись на высокий край и, увидев волка, слабо завыли — они тоже были почти на пределе. Увидев добычу, борзые оставили нас, бросились вниз по каньону и вверх на противоположную сторону, с той стремительной скоростью, которая могла стать губительной для них. Мы тем временем тщетно искали способ пересечь каньон.

Как неистовствовал охотник, видя свору приближающейся к развязке погони, покуда сам он застрял позади! Но он ехал, проклинал все на свете и все же ехал, тяжело, по неровной земле, вверх, к тому месту, где каньон сужался. Когда мы поравнялись с большим плоскогорьем, с юга вновь донесся слабый лай своры, затем, немного громче, — со стороны высокого холма. Мы остановились на холме и осмотрели снег. Появилось движущееся пятнышко, затем еще одно, не вместе, а в беспорядке друг за другом, и временами слышался далекий слабый лай. Они направлялись к нам и приближались, о да! Приближались, но очень медленно, поскольку никто уже не мог бежать. Впереди ковылял мрачный матерый убийца коров, а далеко позади — борзая, за ней еще одна, дальше — остальные собаки, кто быстрее, кто медленнее, еле идущие, но стойко продолжающие погоню. Долгие часы тяжелой работы взяли свое. Волк тщетно пытался отделаться от собак. Пробил его час: он был истощен, а у них еще оставались силы. Через некоторое время они оказались прямо напротив нас и поползли, оскальзываясь, по склону горы.

Мы не могли присоединиться к ним, так что смотрели, жадно пожирая их глазами и затаив дыхание. Теперь они были ближе, ветер доносил слабые отзвуки лая. Волк повернулся к крутому склону, к пути, который, казалось, хорошо был ему знаком, — он ни разу не оступился. Я сочувствовал ему всем сердцем — ведь волк вернулся, чтобы спасти своего друга, и на мгновение мы с охотником ощутили жалость, глядя, как волк оглядывается и с усилием поднимается по наклонной тропе, чтобы встретить смерть на своей горе. Ему некуда было бежать: его окружали пятнадцать собак, и люди были неподалеку. Волк уже не шел, а брел, пошатываясь, вверх. Собаки, выстроившись в линию, шли за ним по пятам, подходя все ближе. Мы могли слышать их тяжелое дыхание, но не лай — на него у собак уже не хватало сил. Мрачная процессия поднималась вверх по уступу, который сужался, обходя по кругу вершину горы, а затем спустилась на несколько ярдов, на нависающий над каньоном выступ. Собаки, идущие первыми, были бесстрашны, поскольку видели, что их враг совсем выбился из сил.