На акуловских дачах отдыхающие устроили спортивные состязания. Отец мальчика-рассказчика тоже решил участвовать…
Юрий Маркович Нагибин
Впечатления советского писателя-сценариста, навеянные съемками в Австрии музыкальной комедии «Конгресс развлекается» о Венском конгрессе 1814–1815 годов.
«То была странная весна — Сергеев ее не слышал. Первая беззвучная весна в его жизни. Не то чтобы слух вовсе покинул его…»
…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.
Черная кошка Акулина была слишком плодовита, так что дачный поселок под Шатурой был с излишком насыщен ее потомством. Хозяева решили расправиться с котятами. Но у кого поднимется на такое дело рука?.. Рассказ из автобиографического цикла «Чистые пруды».
Вся беда в том, что у Есио Танака, переводчика, слишком велико профессиональное самолюбие. Не поняв какого-либо слова, он никогда не переспросит. Он или напустит тумана в свои табачные глаза и промолчит, или ляпнет что-нибудь невпопад. Танака-сан не понимает, что одно дело переводить стихи и прозу, а другое — живую речь. Он считает, что в совершенстве владеет русским языком — и литературным, и разговорным, и боже упаси в этом усомниться! Недоразумения у нас начались, когда еще он приглашал меня по телефону выступить на кафедре филологии университета Вакуда перед студентами и аспирантами. К тому времени я по горло был сыт официальными встречами, форумами, симпозиумами и мечтал о простом человеческом общении, чтобы хоть немного приблизиться к интимной жизни страны.
О мемуарах создательницы и руководительницы детского музыкального театра Натальи Ильиничны Сац.
Оперативник Афанасьич только к пятидесяти дослужился до капитана, был крепок, как кленовый свиль, и надежен, как мельничный жернов. Женщины для него значили немного… кроме одной — актрисы довоенного кино, задорной, жизнерадостной, с темной как смоль головой и дерзко вздернутым носом. Он обожал ее на экране в ролях юных комсомолок и женщин в возрасте; довелось им свидеться и наяву.
У меня еще никогда не было такой печальной командировки: казалось, я разъезжал по гигантскому кладбищу людей и механизмов. В шурфах и заваленных шахтах истлевали трупы комсомольцев, героев донецкого подполья, шахтеров, не пожелавших работать на гитлеровцев, и просто жителей Донбасса, виновных в том, что они родились на советской земле. В земной глуби покоились мертвые шахты, а на поверхности громоздились железные останки паровозов, машин, подъемных механизмов, каменные скелеты заводов, домов, целых городских кварталов. Остроконечные терриконы, мертвые вдвойне, походили на могильные курганы, вонзившие в зеркально-зеленое небо ранней весны острые конусы своих вершин.
О просветительской деятельности художника Игоря Долгополова и его искусствоведческом труде «Рассказы о художниках».
Подледный лов...
Когда собрались в Горки на лыжную прогулку, Костя почувствовал, что там должно что-то решиться, что там Татьяна выберет: Костя или его соперник?
Вниманию читателей предлагается сборник произведений известного русского писателя Юрия Нагибина.
Четырехкратный чемпион в беге на коньках, рекордсмен республики, заслуженный мастер спорта Стрешнев собирается перейти на тренерскую работу. Чемпион уйдет непобежденным! И вот последний забег…
О сборнике очерков и заметок чехословацкого и советского шахматиста, журналиста Саломона Михайловича Флора «Сквозь призму полувека».
Юрий Нагибин о роли музеев в своей жизни и о музейной работе. Запись выступления.
Рассказ в духе триллера о зависти, мести и расплате.
Вечернее размышление о творческом величии и грозной силе любви на прогулке накануне священной для Тютчева даты встречи с Еленой Денисьевой.
По антверпенскому зоопарку шли три юные красавицы, оформленные по высшим голливудским канонам. И странная тревога, словно рябь, предваряющая бурю, прокатилась по зоопарку…
Все детство рассказчик страстно и безнадежно мечтал о велосипеде…Рассказ из автобиографического цикла «Чистые пруды».
На пути в Карловы Вары герой-рассказчик остановился в Праге. Вечером под его окнами раздался высокий жалобный вопль, невыносимый вопль смертельно раненного оленя, обычно сопутствующий автомобильной аварии…
У мещёрского мальчишки Юрки сегодня большой день: отец дал ему ружье, и он впервые пойдет на охоту…
Дворовая компания, уважение друзей, честный бокс один на один… Довоенное детство в московском дворе.
Из жизни московской балерины, приближенной к Кремлю.
«Что-то случилось, а я проглядел, выпал из положенной мне ячейки времени… и лишился своего места. А может, с окружающим миром ничего не произошло, просто я по какой-то непонятной причине, приезжая с дачи в Москву, стал проваливаться в Зазеркалье…»
«Ценсор Красовский, фигура печально приметная в русской литературной администрации первой половины XIX века, вел дневник. Быть может, самый загадочный дневник в мире, ибо при наиуглубленнейшем размышлении невозможно понять, зачем он это делал…»
«Мои рассказы и повести – это и есть моя настоящая автобиография», – говорил Юрий Маркович Нагибин. Ко многим рассказам, вошедшим в эту книгу, в которых Юрий Маркович вспоминает о своем детстве, эти слова относятся в полной мере.Для среднего школьного возраста.