У Романа Сенчина репутация автора, который мастерски ставит острые социальные вопросы и обладает своим ярко выраженным стилем. Лауреат и финалист премий «Большая книга», «Русский Букер», «Национальный бестселлер», «Ясная Поляна».В новом романе «Зона затопления» жителей старинных сибирских деревень в спешном порядке переселяют в город – на этом месте будет Богучанская ГЭС. Автор не боится параллели с «Прощанием с Матерой», посвящение Валентину Распутину открывает роман. Люди «зоны» – среди них и потомственные крестьяне, и высланные в сталинские времена, обретшие здесь малую родину, – не верят, протестуют, смиряются, бунтуют. Два мира: уходящая под воду Атлантида народной жизни и бездушная машина новой бюрократии…
Роман Валерьевич Сенчин
В новом сборнике известный писатель-реалист Роман Сенчин открывается с неожиданной стороны – в книгу включены несколько сюрреалистических рассказов, герои которых путешествуют по времени, перевоплощаются в исторических личностей, проваливаются в собственные фантазии.В остальном же все привычно – Оля ждет из тюрьмы мужа Сережу и беременеет от Вити, писатель Гущин везет благотворительную помощь голодающему Донбассу, талантливый музыкант обреченно спивается, а у Зои Сергеевны из палисадника воруют елку. Среди героев и прототипов – Аркадий Северный, Майк Науменко, Захар Прилепин.
«Соседнюю с нашей пятиэтажку называли ветеранской. Может, в шестидесятые, когда ее сдали, в ней и поселили в основном ветеранов, но к началу восьмидесятых их там оставалось человек семь-восемь. Кто-то переехал, кто-то умер…Эти оставшиеся были еще нестарыми. Имели «Москвичи» и «Запорожцы», один, очень невысокий, – пацаны лет в четырнадцать перегоняли его в росте, – с обожженной половиной головы (даже волосы не росли), гонял на «Урале» с люлькой и иногда катал нас, ребятишек, по кварталу – мимо хоккейной коробки, кафе «Огонек», металлических складов, которые ни разу на моей памяти не открывали – ничего в них не загружали, ничего не выгружали…Тогда, в начале восьмидесятых, как раз началась дачная лихорадка: люди разбирали участки, но не для отдыха, а под картошку, грядки, – и ветераны были в первых рядах дачников-огородников; они часто ездили в тайгу, и по вечерам, вернувшись, чистили и мыли грибы во дворе, перебирали ягоду, громко обсуждали поездку…»Рассказ из сборника «Мы памяти победы верны».
«Петербургские повести» – истории о Ленинграде-Петербурге конца 1980–2000-х годов. Герои историй люди разных поколений и социальных слоев. От старой пенсионерки, бывшего врача, доживающей свой век на Васильевском острове, до пэтэушника позднего СССР, от главного режиссера драматического театра до разорившегося бизнесмена, начинавшего с фарцы у Гостиного Двора.
«Середина декабря – самое скучное, сонное время. Деревня, спрятавшись в низине по берегу пруда, съежившись, укрылась снегом. Избы превратились в большие сугробы, из них плотными серыми столбами поднимаются вверх дымы. Холодное, мутно-красное солнце – на него и в полдень можно смотреть не щурясь, – проползает по краешку неба и равнодушно закатывается за гору, оставляя на небе, тяжелом и низком, на сухом колючем снегу багряные разводы. Разводы эти обещают назавтра мороз. Люди прячутся по домам, смотрят телевизор, едят и спят. Забот немного – следить за оставленной в зиму скотиной, поддерживать тепло в жилище да еще расчищать тропинки в ограде и к колодцу после снегопадов. А так, что еще делать…»
«Писатель больше всего боится забвения. Казалось бы, публикация произведений избавляет от него, но это не так. Тысячи лет назад выбитые на камнях надписи скалывали, слова с пергамента соскабливали и смывали, писали новое, свое. Позже книги сжигали, и не только потому, что они вредны – попросту печки топили, и в огонь летели последние экземпляры; а с увеличением тиражей и сжигать оказалось не надо – большинство книг, бумажных или цифровых, не замечают. Совершенно. Почти всё написанное, изданное, опубликованное тут же погружается в реку забвения. Вместе с именем автора…»
«Максим гордился своим домом, иначе пришлось бы его ненавидеть. Он всем говорил, что такой дом остался один в Москве – доходный дом конца позапрошлого века, с высоченными, «как в Питере», потолками, с лабиринтом коридорчиков и крошечных комнат в каждой квартире, с ванной на кухне, опять же, «как в Питере», а главное – с чёрными лестницами…»
Роман Сенчин – автор романов «Елтышевы», «Дождь в Париже», «Информация», «Минус», сборников короткой прозы «Срыв», «На черной лестнице», «Абсолютное соло». Лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера».Роман «Зона затопления» вступает в диалог с известной повестью Валентина Распутина «Прощание с Матерой»: жителей старинных сибирских деревень в спешном порядке переселяют в город – на этом месте будет Богучанская ГЭС. Люди «зоны» – среди них и потомственные крестьяне, и высланные в сталинские времена, обретшие здесь малую родину, – не верят, протестуют, смиряются, бунтуют. Два мира: уходящая под воду Атлантида народной жизни и бездушная машина новой бюрократии…Столкновение миров происходит и в повести Сенчина «Полоса». Алексей Шулин – бывший начальник аэропорта, а ныне и кассир, и диспетчер, и сторож – бережет взлетную полосу поселка Временный. Как может борется с протестами местных. Кажется, он делает это просто «для порядку», не надеясь, что она когда-нибудь пригодится. Пока самолет Ту-154 не совершает экстренную посадку…
«В этом году я был у родителей и в один из первых же дней, копаясь на огороде, услышал за забором детский требовательный голос:– Валя!.. Ва-ля!– Ау, – через некоторое время отозвался другой голос, старческий, бессильный.– А мама когда приедет?– А?– Мама когда приедет?– Скоро, сынок, потерпи.– А куда она поехала?– А?– Куда она поехала?– Работать поехала, деньги зарабатывать.С минуту за забором была тишина, а потом ребёнок снова позвал:– Валя-а!– А?– Валя, а когда мы кушать будем?– Скоро, сынок, сейчас доделаю…– Валя, я кушать хочу!– Ну пойдём, пойдём…»Рассказ из сборника «Русские женщины».
Новая повесть Романа Сенчина, напечатанная в июньском выпуске "Знамени". Российский приморский город. Летом здесь ходят толпы курортников, а зимой от рака умирают местные жители. Безрадостное, беспросветное существование маленьких людей.
«Поначалу это был не поселок, а дорожная станция. Устраивали такие на тракте километрах в тридцати-пятидесяти друг от друга, и старинные, с цепями на клыках «ЗИСы», «ГАЗы», «МАЗы», «КрАЗы» переползали по узкой, с крутыми подъемами и спусками ленточке дороги от одной станции до другой; шофера отдыхали, отсыпались и ползли на своих громоздких, но маломощных машинах дальше… Четыреста километров от одного города до другого, которые сейчас пролетают часов за пять-шесть, тогда, полвека назад, занимали три-четыре дня, а то и больше. Смотря по тому, какая погода, какой груз, есть ли горючее на заправках… Да и редко без поломки обходилось…»Рассказ из сборника «Крым, я тебя люблю».
– Ну хватит бродить, давай здесь сядем. Никита! Услышав свое имя, он привычно, но для окружающих незаметно поморщился… В детстве имя было редким и потому очень удобным для выдумывания дразнилок: в садике ему обычно кричали: "Никитка – битка", "Никита – сита", в школе – "Никита, Никита – рожа вся разбита". А потом имя стало модным и то и дело звучало на улице. "Никита, сколько можно звать? Ну-ка быстро пошли!" Его дергало чувство вины, он машинально оборачивался на голос и видел женщину, которая звала сыночка лет четырех. Тоже Никиту. И становилось неприятно, словно это действительно накричали на него… А в последнее время он был вынужден пять дней в неделю носить на лацкане пиджака или на белоснежной рубашке бейджик со своим именем. Иногда забывал про этот значок, расслаблялся, но подходил кто-нибудь из покупателей, в основном это были, как назло, молодые интересные женщины, и, будто знакомого, а точнее, слугу спрашивал: "Никита, что вы посоветуете купить для моего молодого человека? У него повышение, хочется сделать подарок". Или такое, как ему казалось, явно издевательское: "Знаете, Никита, мы собираемся на Тенерифе с другом. – Ну хватит бродить, давай здесь сядем. Никита! Услышав свое имя, он привычно, но для окружающих незаметно поморщился… В детстве имя было редким и потому очень удобным для выдумывания дразнилок: в садике ему обычно кричали: "Никитка – битка", "Никита – сита", в школе – "Никита, Никита – рожа вся разбита". А потом имя стало модным и то и дело звучало на улице. "Никита, сколько можно звать? Ну-ка быстро пошли!" Его дергало чувство вины, он машинально оборачивался на голос и видел женщину, которая звала сыночка лет четырех. Тоже Никиту. И становилось неприятно, словно это действительно накричали на него… А в последнее время он был вынужден пять дней в неделю носить на лацкане пиджака или на белоснежной рубашке бейджик со своим именем. Иногда забывал про этот значок, расслаблялся, но подходил кто-нибудь из покупателей, в основном это были, как назло, молодые интересные женщины, и, будто знакомого, а точнее, слугу спрашивал: "Никита, что вы посоветуете купить для моего молодого человека? У него повышение, хочется сделать подарок". Или такое, как ему казалось, явно издевательское: "Знаете, Никита, мы собираемся на Тенерифе с другом.
Роман Сенчин – прозаик, лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна». Автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», «Дождь в Париже», сборников малой прозы, в том числе «Остановка», «Нулевые». «Десятые» – сборник повестей и рассказов, написанных с 2011-го по 2020 год. Ностальгические и пророческие, про любовь и одиночество, жизнь и смерть, покой и тревогу. Простые сюжеты под пером Романа Сенчина складываются в летопись жизни, превращаются в историческое полотно.
Введите сюда краткую аннотацию
«По пути в Лету» – продолжение своего рода хроники литературной и общественно-политической жизни России, которую Роман Сенчин ведёт с начала 00-х. Узлами этой хроники стали сборники «Рассыпанная мозаика» (события 2000–2007 годов), «Не стать насекомым» (2008 – март 2011) и «Тёплый год ледникового периода» (декабрь 2011 – декабрь 2012). В сборник «По пути в Лету» включены статьи и очерки 2013–2015 годов, а также не вошедшие в предыдущие книги избранные работы 2011 года.Среди героев и антигероев сборника как наши современники – Валентин Распутин, Евгений Евтушенко, Василий Шукшин, Борис Екимов, Захар Прилепин, Юрий Поляков, Эдуард Лимонов, Алексей Балабанов, Борис Немцов, Алексей Навальный, Владислав Сурков, так и значительные фигуры прошлого – Лев Толстой, Иоанн Кронштадтский, Александр Тиняков, Константин Победоносцев.
«Юрий Андреевич почувствовал это довольно давно. Сначала оно слабенько, приятно щекотало, согревало, потом, особенно по вечерам, когда уже ложился спать, стало жечь и царапать. И вот вчера прокололо. Как боль в позвоночнике…»
«Хозяин не появился, как всегда, на крыльце с дымящейся палочкой между пальцев и не спросил: "Ну, как дела, Шайтанка? Нормально все, а?" Шайтан вспомнил, что вчера вечером хозяин обещал отпустить его с цепи, сводить на озеро и дать искупаться, и ему стало обидно – хозяин никогда его не обманывал. Он замер возле будки, поднял уши, глядя, не мигая, на дверь избы. Дверь была тяжелой и мертвой, как камень. Шайтан поскулил, приподнял переднюю лапу, будто желая царапнуть дверь, но тут же опустил и, не выдержав, громко, досадливо гавкнул… А хозяин не отозвался…»
В книгу вошли две повести Романа Сенчина — «Минус» и «Вперед и вверх на севших батарейках». Их герой — полный тезка автора — и автопортрет, и самопародия: как настоящий реалист, он пишет о том, что хорошо знает.Действие «Минуса» происходит в небольшом сибирском городке, Роман работает монтировщиком в театре. Таскает тяжелые декорации, спит с актрисами, пьёт от тоски по вечерам… а ночью мечтает о далекой столице. Герой повести «Вперед и вверх на севших батарейках» уже живет в Москве, учится в Литинституте, успел жениться и развестись, и близок к цели — стать известным писателем. Но для этого надо, преодолев отчаяние и безденежье, работать, писать — и тянуться вверх, вперед и вверх…
В новой книге известного прозаика Романа Сенчина собраны три повести – одна из них, самая яркая и лиричная, написана от лица старшей дочери автора, по горячим следам событий на Болотной площади. В героях этой повести любопытный читатель без труда узнает оппозиционера Сергея Удальцова, скандального публициста Сергея Шаргунова и заглянет за кулисы повседневной жизни Сенчина – в его компьютер и даже холодильник.Героями двух других повестей стали диаметрально противоположные по духу мужчины: житель курортного городка без профессии, охваченный печоринской тоской и энтропией, и оренбургский летчик, исполненный гайдаровского героизма.В этом триптихе Сенчин фиксирует ближайшую по времени действительность, не приукрашивая и не замалчивая ничего. Он старается передать само дыхание жизни – для одних воскрешающее, для других мертвящее. И так создает образ сегодняшнего дня во всей его полноте.
2012 год наверняка будет назван будущими исследователями переломным в истории России начала XXI века. Действительно, именно тогда произошли заметные, не исключено, что и необратимые изменения в общественно-политической жизни страны; Россия шагнула то ли на новую ступень развития, то ли откатилась на столетие назад. Так или иначе, 2012-й выделился на гладком фоне эпохи стабильности или, как еще называют годы путинско-медведевского правления, ледникового периода.Статьи и заметки Романа Сенчина, включенные в эту книгу, одна из первых попыток не только фиксации, но и анализа произошедшего в стране в ушедшем году, а точнее, с декабря 2011-го, когда перелом стал обретать реальные очертания, по ноябрь 2012-го, когда наметившаяся было политическая весна в России, сменилась новой зимой
Есть на свете такая особенная порода людей – вдохновенные оборванцы. У них никогда нет ни копейки за душой, за то всюду они – душа компании. В прошлом каждого из них – череда покинутых жен, детей, домов и профессий, а в будущем – гарантированная бедность и тихие помешательства. Донкихоты нашего времени – писатели, художники, музыканты – идут по жизни под знаменем нестяжательства и искусства, с робкой надеждой на бессмертие…
Роман Сенчин — родился в 1971 году в городе Кызыле. Проза публиковалась в журналах "Дружба народов", "Новый мир", "Знамя", "Континент" и других изданиях. Автор книг "Афинские ночи", "Минус", "Ничего страшного", "Иджим", "Елтышевы", "Информация". Живет в Москве. В сентябре 2010 года у самолёта Ту-154, летевшего из Якутии в Москву, отказала система электроснабжения. Лётчикам чудом удалось посадить самолёт на заброшенном аэродроме посреди тайги. Кажется, этот реальный случай лёг в основу рассказа Р.Сенчина, но главным героем истории стал вовсе не пилот…
Роман Сенчин обладает редким даром рассказчика. Книга «На черной лестнице» – это простые истории, своего рода летопись «жизни ничем не примечательных людей», которые складываются в философию поколения. Юноша, прокутив все деньги в ночном клубе, отправляется на работу… подметать улицы; молодые супруги, мечтая об интересной красивой жизни, всё свободное время проводят перед телевизором; герой рассказа «На черной лестнице» «гордится своим домом, иначе пришлось бы его ненавидеть»…