Будущее наступило и прошло, ядерная война почти забыта, выжили не все, а тот, кто выжил, уже никогда не будет прежним. Мирный договор не привел к миру: насилие стало нормой и потребностью, терпимость к нему заразней, чем боливийский вирус.В заключительной части трилогии о докторе Гарине Владимир Сорокин рисует следующую, еще более далекую от нас стадию постапокалиптического распада. Но ее реальность парадоксальным образом кажется куда более узнаваемой. Правда, главного героя мы узнаем не сразу, зато он по-прежнему, как и положено врачу, остается примером достоинства и человечности.Поезд, неизменный образ, соединяющий русскую, советскую и постсоветскую литературы, идет с востока на запад. Его топливо – люди, не в метафорическом, а в буквальном смысле, и им некуда больше бежать. Но чудесный доктор и его необычные наследники дают надежду на то, что у обезумевшего мира есть не только конец, но и более счастливое продолжение.
Владимир Георгиевич Сорокин
Еще один рассказ Владимира Сорокина…
Что за странный боливийский вирус вызвал эпидемию в русском селе? Откуда взялись в снегу среди полей и лесов хрустальные пирамидки? Кто такие витаминдеры, живущие своей, особой жизнью в домах из самозарождающегося войлока? И чем закончится история одной поездки сельского доктора Гарина, начавшаяся в метель на маленькой станции, где никогда не сыскать лошадей? Все это — новая повесть Владимира Сорокина.
Не издававшийся ранее рассказ Владимира Сорокина…
Владимир Сорокин завершает свою «Трилогию». Сперва был «Лед». Потом появился «Путь Бро». Теперь оба романа под одной обложкой и вместе с ними последняя часть «23 000», ровно по числу Братьев Света. Тех самых, что пробудились после падения Тунгусского метеорита и теперь ищут воссоединения на погибель нашей планеты.
Владимир Сорокин начал записывать русские пословицы и поговорки еще в середине восьмидесятых, следуя примеру великих предшественников. Но писатель черпал их не из фольклорных экспедиций, а из глубины созданного им самим русского мира. Того мира, внутри которого возможна фантастическая и в то же время такая узнаваемая реальность "Метели" и "Теллурии". Сохраняя интонацию и строй народной речи, автор населяет ее сказочными персонажами, наполняет новыми понятиями и словами. Это русское зазеркалье живет по своим законам и правилам, самая абсурдность которых подчинена строгой логике.Содержит нецензурную брань.
Это был красивый и теплый осенний день. Пожелтевшие листья готовились к своему полету. Я брел из школы по главной улице подмосковного поселка. Впереди шла корпулентная мама кудряво-веснушчатого Юрки, держа его за руку. За ней поспешали, щебеча, две девочки из нашего 2-го «А». На девочках были белые переднички, в косичках колыхались огромные банты.
Будущее наступило и прошло, ядерная война почти забыта, выжили не все, а тот, кто выжил, уже никогда не будет прежним. Мирный договор не привел к миру: насилие стало нормой и потребностью, терпимость к нему заразней, чем боливийский вирус. В заключительной части трилогии о докторе Гарине Владимир Сорокин рисует следующую, еще более далекую от нас стадию постапокалиптического распада. Но ее реальность парадоксальным образом кажется куда более узнаваемой. Правда, главного героя мы узнаем не сразу, зато он по-прежнему, как и положено врачу, остается примером достоинства и человечности. Поезд, неизменный образ, соединяющий русскую, советскую и постсоветскую литературы, идет с востока на запад. Его топливо — люди, не в метафорическом, а в буквальном смысле, и им некуда больше бежать. Но чудесный доктор и его необычные наследники дают надежду на то, что у обезумевшего мира есть не только конец, но и более счастливое продолжение.