Андреас Баадер и Ульрих Майнхоф были лидерами Фракции Красной Армии, городской террористической группы, совершавшей похищения и убийства в 1970-х. Они умерли при вызывающих подозрения обстоятельствах в тюремном заключении в Германии в 1977 году.
Жан-Поль Сартр
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.
Две женщины и мужчина ведут бесконечный разговор в комфортабельном гостиничном номере, расположенном в Аду… Юный царевич-матереубийца Орест познает, в крови и боли, какую высокую цену приходится платить за истинную свободу… Рыцарь-разбойник Гец фон Берлихинген затевает рискованную игру с высшими силами, силясь понять, почему все творимое им добро в итоге оборачивается злом… Полубезумный аристократ Франц фон Герлах, затворившийся после войны в уединенном поместье, пытается отличить собственную вину за нацистское прошлое от экзистенциальной вины за преступления самого века… Семь пьес Сартра, входящих в этот сборник, часто называют «программными произведениями экзистенциализма», однако это, пожалуй, преуменьшение – ведь трудно себе представить степень влияния, которое они оказали и по-прежнему продолжают оказывать на мировосприятие молодых интеллектуалов всего мира.
Этот единственный сборник малой прозы Сартра объединяет общая тема – тема свободы. Свободы, которую одни мечтают обрести, а другие – ограничить.«Стена» – спрессованная в одну-единственную ночь история человека, жить которому до рассвета…«Комната» – трагедия двоих, вынужденных быть рядом, но не вместе, мечтающих обрести друг друга, но не умеющих друг друга услышать и понять.«Герострат» – абсолютно неожиданный взгляд на… убийство. Что лежит в его основе? Ненависть к людям или самому себе? Желание прославиться или стать свободным?«Интим» – поединок между мужчиной и женщиной, любовью и ненавистью, чувствами и долгом.
«Смерть в душе» – третий роман после «Возраста зрелости» и «Отсрочки» в трилогии Сартра «Дороги свободы». Временем действия этого произведения стал один из самых горьких и трагических периодов французской истории – лето 1940 г., когда французская армия потерпела разгромное поражение от немецко-фашистских войск и вся страна, растерянная и деморализованная, будто застыла в приступе кататонии, не понимая, как жить и что делать теперь.С горечью осознает главный герой романа, университетский преподаватель Матье, сколь ничтожны его рефлексии и его поиски личной свободы перед лицом национальной катастрофы, – но постепенно понимает, что именно это духовное чистилище может закалить его и принести ему новый смысл жизни…
В этой книге произошло столкновение двух "экзистенциальных проектов", и Сартр-философ попытался подчинить своему "проекту" Бодлера-поэта. Вся поэзия Бодлера - это судорожное метание между "восторгом жизни" и "ужасом" перед ней, между эросом и танатосом, между лихорадочными приступами активности и провалами в опиумное забвение, между "желанием возвыситься" и "блаженством нисхождения". Сартр описал эти метания как продукт "нечистой совести" человека, так и не решившегося сделать выбор между "бытием" и "существованием" и понесшего за это наказание в виде собственной, совершенно безотрадной, судьбы. К этому наказанию Сартр добавляет и свой безжалостный приговор, основанный на истолковании всех фактов из жизни "обвиняемого" как изобличающих его улик - доказательств экзистенциального преступления.Очерк Сартра блестящ. Верно, конечно, что Бодлер сам оказался повинен в понесенном им "жизненном поражении". Но ведь не менее верно и то, что именно это поражение обеспечило ему победу в ином плане - литературном, послужив источником двух лирических шедевров XIX века - "Цветов Зла" и "Стихотворений в прозе".
«Критики — это в большинстве случаев неудачники, которые однажды, подойдя к порогу отчаяния, нашли себе скромное тихое местечко кладбищенских сторожей. Один Бог ведает, так ли уж покойно на кладбищах, но в книгохранилищах ничуть не веселее. Кругом сплошь мертвецы: в жизни они только и делали, что писали, грехи всякого живущего с них давно смыты, да и жизни их известны по книгам, написанным о них другими мертвецами... Смущающие возмутители тишины исчезли, от них сохранились лишь гробики, расставленные по полкам вдоль стен, словно урны в колумбарии. Сам критик живет скверно, жена не воздает ему должного, сыновья неблагодарны, на исходе месяца сводить концы с концами трудно. Но у него всегда есть возможность удалиться в библиотеку, взять с полки и открыть книгу, источающую легкую затхлость погреба».[…]Очевидный парадокс самочувствия Сартра-критика, неприязненно развенчивавшего вроде бы то самое дело, к которому он постоянно возвращался и где всегда ощущал себя в собственной естественной стихии, прояснить несложно. Достаточно иметь в виду, что почти все выступления Сартра на этом поприще были откровенным вызовом преобладающим веяниям, самому укладу французской критики нашего столетия и ее почтенным блюстителям. Безупречно владея самыми изощренными тонкостями из накопленной ими культуры проникновения в словесную ткань, он вместе с тем смолоду еще очень многое умел сверх того. И вдобавок дерзко посягал на устои этой культуры, настаивал на ее обновлении сверху донизу.Самарий Великовский. «Сартр — литературный критик»
«Бытие в ничто» – самый известный и значительный философский труд французского писателя и мыслителя-экзистенциалиста Ж. П. Сартра (1905–1980). Опубликованный в 1943 г., ов сразу же обратил на себя внимание оригинальностью выводов, необычностью своих образов. Ов заставил по-вовому взглянуть ва такие традиционные для философии вопросы, как суть человеческого бытия, особенности сознания и действия человека, его отношение к мвру вещей и других людей, смысл в корни его свободы и ответственности. Переведенный ва многие языки труд Сартра ныне впервые обретает своего русскоязычного читателя, ухе знакомого с его художественной прозой.Издание адресовано всем, кто интересуется философскими идеями XX в.
Сценарий «Фрейд» – оригинальное биографическое произведение выдающегося французского мыслителя и писателя Жан-Поля Сартра, написанное в 1959 году, увидело свет лишь в 1984-м. С мастерством исследователя Сартр вчитывается в ныне легендарную судьбу творца психоанализа, выразительно раскрывая характер Зигмунда Фрейда, человека и ученого. Путь Фрейда в изображении Сартра трагичен; ученый идет к свободе мысли и действия, преодолевая все: недоверие собственной семьи, бедность, предрассудки буржуазного обществаВены «конца века», травлю антисемитов, разрыв со своими учителями и друзьями. Зигмунд Фрейд сумел стать свободным человеком и сказать новое слово в вечной науке о душе человеческой. В сущности, борьбе за свободного человека посвятили свое творчество великие умы XX века Зигмунд Фрейд и Жан-Поль Сартр.
Извлечения из речи Жана-Поля Сартра на Расселовском трибунале по военным преступлениям, 1968 год.
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других. И вместе с тем другие для нее — опасность. Их взгляд, как сказано в «Бытии и небытии», подобен взгляду легендарной Медузы, обращавшему все, на чем он остановился, в камень, в нечто раз и навсегда обозначенное, в застывшее тело. Другие как предпосылка личности и постоянная угроза — один из ключевых моментов в творчестве Сартра. С.Великовский. Путь Сартра-драматурга
Перед Вами – заявление, сделанное Сартром в Париже шведским журналистам 23 октября 1964 г.
Интервью, данное Виктору П. в ноябре 1972;Источник: P. Gavi, J-P Sartre, P. Victor, On a rasion de se Rйvolter. Gallimard, Paris, 1974.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии.
В детстве Сартр насочинял себе немало ролей, одна из которых — писатель. В автобиографической повеести «Слова» он вспоминает, что в библиотеке его «забавляли задумчивые дамы, скользившие от полке к полке в тщетных поисках автора, который насытил бы их голод; они и не могли его найти, ведь им был я — мальчик, путавшийся у них под ногами, а они не смотрели в мою сторону». Как ни странно, но эта выдумка оказалась пророческой...
«Грязными руками» («Les Mains Sales», 1948) - лучшая, по мнению многих, пьеса Сартра. Это драматическое исследование мучительного компромисса, необходимого в политической деятельности.Первая же ее постановка в 1948 в парижском театре "Антуан" сразу стала триумфальной, но попала в жесткий переплет холодной войны. Только что коммунистический интеллектуал Роже Гароди опубликовал свою "Литературу могильщиков", где резко нападал на Сартра. Поэтому пьеса воспринимается коммунистами, как ответная враждебная акция. Илья Эренбург выступает против нее в "Lettre Francias". Сталинистов не устраивали "попутчики", осмеливавшиеся на критиков.
«Смерть в душе» — третья часть тетралогии «Дороги свободы». Немцы вошли в Париж. Сопротивление. Происходит обесценивание жизни, и этой ценой снимается вековечный жизненный трагизм.Четвертая часть «Странная дружба» — концлагерь, неудачный побег. Роман оборван на полуслове.
«Размышления о еврейском вопросе» — попытка выявить механизмы ненависти. Сартр определяет здесь расизм как боязнь ответственности за собственную жизнь. Антисемитизм — это «страсть»: предубеждение, которое невозможно подтвердить фактами. То есть — «криводушие». Такое неприятие определенного сообщества подобно некоей скрывающей свое имя тревоге. Антисемит выдает свою боязнь углубиться в потаенные уголки своего сознания. Вместо того чтобы «выйти из самого себя», он по малодушию предпочитает спрятаться в ловушке радушной и внешней для него реальности.
Сартр-романист и Сартр-философ объединились в фундаментальном труде, написанном в 1947 году. Это эссе стало ответом на обвинения критиков в политической ангажированности литературы и ее уходе от высокого искусства. Автор пытается ответить на важнейшие для писателя вопросы: Что значит писать? Почему люди пишут? Для кого люди пишут?Найденные им ответы неординарны и провокационны, и целые поколения писателей, философов и литературоведов защищают, опровергают и переосмысляют его идеи.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году.В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни.Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
Рыцари-наемники и лесные отшельники. Мятежное городское простонародье, погрязшее в суевериях крестьянство. Откупщики и шлюхи в походном обозе. Церковники всех мастей и званий — духовные князья, бродячие монахи, нищие пастыри бедноты, самозваные пророки. Развороченная крестьянской войной Германия XVI столетия, где все ополчились на всех. Города на архиепископов, крестьяне на сеньоров, владельцы замков — на соседей, брат — на брата. А исчадие этой войны, прославленный Гёц фон Берлихинген, к тому же еще и на отца небесного — самого господа бога.И все-таки пьеса даже не хочет прикинуться исторической, она не реставрирует прошлое, а просто-напросто берет напрокат костюмы в его гардеробе. Трезвые доводы и кощунственные хулы, брошенные с подмостков в зал, звучат откровенным анахронизмом: то перекличкой с Паскалем и Достоевским, то глухими отголосками мыслей Кампанеллы или Ганди, что-то отдаленно напоминает марксизм, а вот это уж прямо из Ницше: «Бог умер». Одного только явно недостает в этом интеллектуальном Вавилоне — схоластической теологии и немецких ересей, Мюнцера и Лютера, короче — тогдашней Германии. Да и у самого Гёца нет его знаменитой железной руки — кажется, одного из первых протезов в мировой истории. «Дьявол и господь бог» — не эпизод из феодальных смут и народных бунтов позднего средневековья, а притча о Гёце-богохульнике, вновь театрализованный миф XX века.Поставленный в 1951 году Луи Жуве в театре Антуан с Пьером Брассёром, Жаном Виларом, Марией Казарес и Мари Оливье в главных ролях, «Дьявол и господь бог» — далеко не самая стройная, лаконичная, не самая сценическая из пьес Сартра. Зато, возникнув на переломе в становлении его мысли, она, несомненно, для него самого ключевая. Здесь сделана попытка разрубить узел, завязанный почти десять лет назад в «Мухах», здесь же нащупана нить, держась за которую Сартру предстояло двинуться дальше.С.Великовский. Путь Сартра-драматурга
Мошенник — «гений века» Жорж де Валера из того же семейства «ублюдков» без роду, без племени, что и Гёц (Герой пьесы Сартра «Дьявол и господь бог»). Он никому и ничем не обязан, разве что родителям — однажды, «ошибившись в подсчетах», они произвели его на свет божий. Судьба случайно забросила его в детстве во Францию, но здесь он не пристал ни к власть имущим, за счет которых живет, ни к трудящимся, которых презирает как неудачников. Жорж — «человек, который сам себя сделал» и который в одиночку ведет войну со всем миром, ни разу не поколебавшись в своей нехитрой циничной философии: все против всех, каждый за себя в этом охваченном пожаром театре, что зовется жизнью, — в панике либо ты затопчешь, либо тебя затопчут. Впрочем, война Жоржа с соседями по жизни-театру вполне домашняя ибезобидная. Он не посягает ни на какие устои, а просто хочет урвать кусок посытнее. И это бесстыжее хищничество — всего лишь не желающее маскироваться словесами хищничество того общества, от которого он совсем недурно кормится. Его, приверженца частной собственности, смущает «нелогичность» просто так спасших его бродяг, не говоря уж об отказе сотрудницы левой газеты выдать его полиции. Он за логику — логику тех, для кого сегодняшний порядок вещей священен.Вскоре, однако, ему предстоит узнать, что эта хваленая логика как раз и есть чистейший алогизм. Артистическая натура и пылкое воображение подводят его, побуждая с отчаяния вступить на непривычную и шаткую почву политики. Занявшись вместо знакомой до тонкости профессии вымогателя крупным государственно-идеологическим мошенничеством, он очень скоро попадает впросак. Рядом с шулерами, подвизающимися на этом поприще, «гений века» — сущий ребенок.
В своем заточении полубезумный Франц фон Герлах замыслил грандиозное предприятие – рассказать о делах людей XX века для тех, кто будет жить в веке тридцатом; как он считает, то будут уже не люди (человечество исчезнет), а... крабы. Торжественными и темными «монологами к крабам», которые Франц упорно совершенствует, вновь и вновь переписывая на магнитную ленту, композиционно обрамлена вся его история – они звучат в пьесе при первом появлении Франца и затем в финале, уже на пустой сцене, после его самоубийства. В этих отчаянно горьких «показаниях» – вся противоречивая личность Франца: и боль совести, отягощенной грузом ответственности за беды и преступления века, и вместе с тем боязнь расстроенного сознания выйти из круга собственных химер.С. Зенкин
... «Почтительная потаскушка» подсказана знакомством Сартра во время поездки в США с будничными мерзостями общества, не хлебнувшего по-настоящему войны, зато уже навязывающего свой образ жизни и мышления всему послевоенному Западу; у нее памфлетный запал. Расизм вчерашних врагов, оказывается, пышно произрастал и у союзников. Изуверство, запугивание, ложь на благо «порядка» и миф стопроцентной породистости, пущенные в ход эгисфами со свастикой, не были ни их собственным изобретением, ни их исключительным достоянием. По ту сторону океана не рядились в черные и коричневые рубашки, но охотно напяливали балахоны ку-клукс-клана. Пьеса-памфлет была увесистой оплеухой по сытой и самодовольной физиономии рекламного заатлантического здоровяка, покровительственно улыбавшегося французам со страниц иллюстрированных еженедельников и пропагандистских открыток, наводнивших их истощенную страну.С.Великовский. Путь Сартра-драматурга