Здесь слова: «несите ее (душу) под правую руку» указывают нам, что душа, как и человек, имеет руки, а такое представление не могло быть в христианстве, где душа признается нематериальной сущностью.

Было еще у предка антропоморфическое представление души в виде тени, легкой как воздух и неуловимой для осязания. Тени эти у наших предков носили название «навье». В летописи под 1092 г. говорится, что жители Полоцка были избиваемы мертвецами — неуловимыми для взора привидениями: «и не бе их видети самех, но конь их видети копыта, и тако уязв-ляху люди плотьскыя и его (их) область; тем и челове-цы глаголаху, яко навье бьют полочан» [143, 92]⁸.

Полное олицетворение навья Буслаев находит в скан динавском имени карлика «паг» (пви \ пвтп), т. е.

мрачный карлик, цверг [29, 64], что соответствует славянским «людкам» [30, 43]. На существование у предка представления души усопших в образе кар лика могут указывать народные поверья, по которым душа есть малый ребенок (Холмская Русь) или она, как говорят в Харьковском и Кеневском уездах, есть человечек с чистым и прозрачным телом [199, 149].

В Переяславской летописи говорится: «Из навей дети нас емлют». Здесь умершие, как видим, названы «детьми». Может подтвердить древнее представление души человека и старинная иконная живопись, где душа изображается младенцем, который исходит из уст покойника и улетает на небо или возносится туда ангелами. Подобные изображения мы встречаем в ми ниатюрах, украшающих древние рукописи [32, 435; 33, 153], и в печатном издании Печерского Патери ка, и на лубочных картинах²⁹.

Впоследствии, при развитии человеческого самосознания, душа у предка уже не сливается конкретно со своими образами, а принимает только их форму. Она в его представлениях получает характер уже более духовный. Это послужило основанием к происхождению у него веры в переселение душ и их превращения, на что мы уже обратим внимание при описании самого представления предками загробного мира.

Так древнерусский человек разрешил себе вопрос, что живит организм, и таковы были его представления об этой, живившей организм, силе.

'"Таковы картины: «Молитва св. Сидору блаженному», «Смерть грешника», «Молитва за усопшего иерея» и др.

Бессмертие души

Разрешив себе вопрос, что живит организм, любознательный ум предка не мог остановиться на этом вопросе и положить конец своей любознательности. Перед ним невольно вырастала сеть других вопросов: продолжает ли существовать душа по смерти или совсем пропадает, если же продолжает жить, то куда она уходит и как там живет?

Труп мертвеца говорил предку, что души в нем нет, но это еще не доказывало ему, что душа совсем утратилась, что она больше не существует. Одухотворяя природу, перенося на нее свои психические процессы, предок не мог примириться с совершенным уничтожением души. Он даже не мог примириться с той мыслью, что душа совсем оставила труп, а полагал, что душа живет с ним. Природа шла ему на помощь в подтверждении мысли. В ней он видел — в перемене дня и ночи, лета и зимы — аналогию с актом смерти. Акт смерти напоминал ему и акт сна. Акт смерти для него был мраком, холодом, сном. Считая акт смерти таковым, предок, естественно, сознавал, что душа будет жить. Ведь после сна, да и во сне, человек живет; мрак, холод — тоже не вечны: после них наступит день, теплое лето. Его сильно развитый инстинкт жизни не мирился с конечным уничтожением после смерти всего в человеке, и вот у него является вера, что со смертью жизнь земная не прекращается, но только принимает новые формы, что душа будет жить, как она жила и во время сна. Вера в загробную жизнь души никогда не покидала человека, и существование ее мы находим у всех древних народов всех поясаов и широт. Обращаясь к родственным нам славянским племенам, свидетельство о вере в жизнь души за гробом мы находим в песнях Краледворской рукописи, в которых воспеваются события языческого времени. В этих древних песнях не один раз упоминается, что душа после смерти человека живет, оставаясь подле тела до тех пор, пока не совершится погребальный обряд.

Так, в песне «Cestmir a Wlaslaw» («Честмир и Власлав») сказано:

Wlaslaw tvstati ne mozese;

Mo re na jej sip6se w noc emu…

A] a vyjde dusa г гюъсе] huby,

Wyletie na drwo, a po drwech

Semo tamo, doniz mrtewnezzen [91, HO]⁰.

В песне «Zaboj a Slawoi» («Забой и Славой») после описания поражения Забоем Людека находим такие слова:

«Tamo (т. е. на поле битвы, где лежит много мертвых тел) i wele dus teka semo po drewech;

lieh bojiu septaetwo iplachy swer, Iedno sowy nebojie se [91, 109]¹.

He менее важно и свидетельство грамоты Немецкой 1240 г., что жрецы поморян уверяли народ, будто они видят, как душа честного человека с дружиной переходит к другой жизни на небо [177, 14]. На существование же веры в будущую жизнь души у русских-славян

¹¹ Власлав встать не может:

Морена его усыпила в ночь черную…

Вот и вышла душа из стенящих уст,

Взлетела на дерево и (порхала) по деревьям Туда и сюда, пока не сожгли мертваго